Часть 16

А это ни мало ни много около 80 тысяч человек. Только пенсионеров около 15 тысяч. Уголек же выдают, на-гора около 6 тысяч горняков. Закрой шахту — и город умрет. Лишь пенсионерам на зиму Никитин должен закупать и привозить около ста тысяч тонн угля. Своим наделять нельзя, хотя он и обошелся наверняка бы дешевле. Свой марки «Ж», самый ценный для металлургов.

   Дверь кабинета открылась, вошел человек, скромненько присел на стул возле входа и стал ждать, кoгдa мы закончим разговор. Я узнал его: председатель профкома Василий Ковалев. Секретарь по внутреннему телефону опять напомнила директору, что к зубному он может и

А это ни мало ни много около 80 тысяч человек. Только пенсионеров около 15 тысяч. Уголек же выдают, на-гора около 6 тысяч горняков. Закрой шахту — и город умрет. Лишь пенсионерам на зиму Никитин должен закупать и привозить около ста тысяч тонн угля. Своим наделять нельзя, хотя он и обошелся наверняка бы дешевле. Свой марки «Ж», самый ценный для металлургов.

   Дверь кабинета открылась, вошел человек, скромненько присел на стул возле входа и стал ждать, кoгдa мы закончим разговор. Я узнал его: председатель профкома Василий Ковалев. Секретарь по внутреннему телефону опять напомнила директору, что к зубному он может и не успеть.

   — Даниил Федорович! Сейчас в зале собираем вторую смену и полностью останавливаемся, — поставил в известность Ковалев.

   — Никаких собраний! Кто вам разрешил забастовку? Ваша забастовка незаконна! Ты ответишь за срыв работы! 

   — Отвечу! — сказал Ковалев и вышел.

   И тут расстроенный вконец Никитин в сердцах воскликнул:

    — Ну есть же нормальный профсоюз — НПГ, но этот!..

   Я про себя невольно улыбнулся: наверное, еще не знает, что этот якобы «нормальный профсоюз» на этот раз тоже поддержал забастовку — поступи он   иначе, растерял бы последнее доверие шахтеров.

    Внизу, перед залом, Никитин решительно отправлял вторую смену на работу. Коридор как-то сразу очистился, но потом появился Ковалев, между ним и директором опять возникла перепалка, а шахтеры густой толпой повалили в зал. В считанные минуты он заполнился до отказа. Первая смена, подготовительная, не бастовала, вторая, добычная, пребывала в растерянности.

    После собрания подхожу к нескольким шахтерам.

    — Я человек посторонний, скажите, вы будете бастовать или пойдете на работу?

   — Конечно, бастовать. Надоело! — сказал один из них и подперчил ответ матерком. 

   — Пойду на работу, — ответил второй.

   — А вы? — спросил я третьего, обескураженного и растерянного.

   — Не знаю, — признался он. 

   Потом мы стояли на мосту перед административно-бытовым корпусом и смотрели на колесо подъемника. Оно все время вращалось, клеть то ли поднимала первую смену, то ли опускала вторую. Внизу медленно, в касках, с самоспасателями на боку, шли несколько шахтеров. То ли со смены, то ли на смену.

   7

   По внешнему виду АБК шахты имени Димитрова можно определить сразу, что тут все обречено. Здание давно не ремонтировалось, не подкрашивалось — да и за какие шиши… На каждой тонне добытого угля здесь 110 тысяч рублей убытка. Почти миллиард долг Углесбыту. Казалось бы, Углесбыт должен быть в долгу. Нет, это не абсурд, а парадокс.

   На попечении шахты мощная котельная, которая отапливает едва ли ни весь Куйбышевский район Новокузнецка. Она обходится шахте в 3,6 миллиарда рублеи в год.

   Директором недавно стал Селиванов, до назначения был главным инженером. Виталий Ефимович из местных, как говорится, родился на горном отводе. На этом отводе 2600 домов, которые надо сносить. Под ними семь выбранных горизонтов, загазованность такая, что в погре6ах опасно чиркнуть спичкой — метан поднимается из-под земли по разломам — рвануть может запросто.