Часть 14

Один из моих приятелей предупредил меня, что за горами там Китай, а город Алма-Ата находится в какой-то пропасти на жуткой глубине, где холодно и сыро и поэтому там почти нет воробьев. Ночью я долго думал о том, как мы туда поедем. Поезд, наверное, думал я, сначала заедет на гору, а потом по другой стороне горы будет медленно на тормозах спускаться по склону в низ. На следующий день я спросил у приятеля: «Как же поезд спустится с горы в город, ведь он же может перевернуться, и тогда все погибнут?» Мой приятель немного подумал и спокойно, с видом делового знающего человека,

Один из моих приятелей предупредил меня, что за горами там Китай, а город Алма-Ата находится в какой-то пропасти на жуткой глубине, где холодно и сыро и поэтому там почти нет воробьев. Ночью я долго думал о том, как мы туда поедем. Поезд, наверное, думал я, сначала заедет на гору, а потом по другой стороне горы будет медленно на тормозах спускаться по склону в низ. На следующий день я спросил у приятеля: «Как же поезд спустится с горы в город, ведь он же может перевернуться, и тогда все погибнут?» Мой приятель немного подумал и спокойно, с видом делового знающего человека, ответил: «Не бойся, не перевернется, это специальный поезд, который с помощью крючков цепляется за рельсы». «Ну, это другое дело!», — обрадовался я, а то ведь перевернулся бы. Между тем подходил день отъезда, и вот вокзал, вагон, купе и верхняя полка. На столике помидоры, колбаса, чай, бутылка сухого вина «Варна» и пачка сигарет. Тронулись. Хорошо! Степной ветер обдувает лицо, запах полыни, стук колёс, вот это жизнь! Едем! В самую настоящую столицу! Лежишь себе на полке, покачиваешься, пьешь лимонад, и ничто тебя не тревожит, не беспокоит, не тяготит. Уже через сутки я начал упорно вглядываться вдаль, в надежде увидеть горы, мне даже показалось, что поезд несколько наклонился и уже ползёт вверх. Я посмотрел с полки вниз, отец читал газету, мама спала: «Когда же будут горы?» Попутчик, лежавший на соседней верхней полке, посмотрев на меня, с ухмылкой тихо сказал: «Уже на горе». Как на горе, подумал я. Наверное, ночью, когда я спал, мы поднялись на вершину, а ведь я так хотел увидеть горы, потому что не видел их еще ни разу. В обед мы пошли в вагон ресторан. Отец заказал еду, мне лимонад, а себе графинчик водки. «Зачем, ты пьешь водку?» – спросил я отца. «Подрастешь, поймешь»,- ответил он. Отец часто так отвечал, наверное, это был правильный и мудрый ответ для меня, моего возраста. «Чего грустный?»- спросил отец. «Так, ничего, жаль, горы проехали, а я так хотел их увидеть». Отец улыбнулся: «Какие горы, мы до них еще не доехали. Это все оттого, что ты не знаешь географию и не понимаешь людей. Дяденька пошутил, а ты поверил, нельзя все в жизни принимать за правду, люди бывают разные, кто пошутит, а кто соврет со злым умыслом и тогда может быть очень плохо». Из ресторана мы шли, проходя по вагонам. Люди спали, сидели, читали, ели, пили, а еще играли в карты. Один молодой человек подошел к отцу и, тасуя колоду карт, предложил сыграть в дурака. Я обрадовался, но отец силой втолкнул меня в открытое купе и захлопнул за собой дверь.

«Никогда, слышишь, никогда ни с кем не играй в карты и вообще не притрагивайся к ним». Позднее мама мне расскажет, что в молодости, в поезде, возвращаясь из города Пермь, отец в пух и прах проигрался в карты, проиграв много денег, он захочет отыграться и проиграет чемодан с вещами и обручальное кольцо.

Поезд, покачиваясь, катился к горизонту. Вдруг я увидел на насыпи огромное количество мёртвых сайгаков. Несколько километров вдоль железнодорожной полосы лежали эти несчастные, мёртвые животные.