Часть 13

Вот из-за этой-то полюбовницы вся сказка и приключилась. Вместе с другом сердешным она валерьянку хлестала, вообще, на его счет полностью жила. А тут денежки иссякли, она котику и мурлычет:

– Вот что, милый мой! Ухожу я от тебя, потому как никакого интересу мне теперь жить с тобой нету. Прощай, все было очень мило, но я поищу кого-нибудь посостоятельней.

Котик испугался, так как был весьма к этой прошмандовке привязан и молвит:

– Не покидай меня, моя любовь. Жизни без тебя не мыслю, окромя твоей зеленоглазой морды ничего видеть не желаю! – Ну, как-то

Вот из-за этой-то полюбовницы вся сказка и приключилась. Вместе с другом сердешным она валерьянку хлестала, вообще, на его счет полностью жила. А тут денежки иссякли, она котику и мурлычет:

– Вот что, милый мой! Ухожу я от тебя, потому как никакого интересу мне теперь жить с тобой нету. Прощай, все было очень мило, но я поищу кого-нибудь посостоятельней.

Котик испугался, так как был весьма к этой прошмандовке привязан и молвит:

– Не покидай меня, моя любовь. Жизни без тебя не мыслю, окромя твоей зеленоглазой морды ничего видеть не желаю! – Ну, как-то так, в общем, или что-то очень похожее молол.

Она ему в ответ:

– Раз так, ищи монеты. Я по-другому жить не умею, не работать же мне, в самом деле, идти.

– Да где же мне, горемычному, взять их, монет этих? – Простонал котик.

Полюбовница задумалась на некоторое время (вид, то есть, сделала, потому как давно всю комбинацию обмыслила) и нежно так ему:

– А ты свою горницу продай и купи поменьше – вот монеты и появятся. Зачем тебе такие хоромы царские? Можно и скромней жить – много ли надо двум личностям кошачьей породы?

Обрадовался котик – серый животик, побежал покупателя на свою горницу искать. И нашел, причем, довольно быстро, что неудивительно, так как хоромы были действительно весьма приличные (семья котика не последней в лесу была, и деда его, и отца уважали все и память их старательно почитали).

Как увидели соседи покупателя этого, так и замерло у них все внутри. Не кто-нибудь, а сам медведь-толстопят надумал в терем-теремок переехать. В лесу медведь славился как богатый купец, но как он состояние нажил, спрашивать боялись. Ходили слухи, что один заяц-журналист как-то осмелился задать этот непростой вопрос, ну, с тех самых пор никто зайца в лесу больше не встречал. С недавних пор медведь задумал жить открыто и на широкую ногу, обзавелся честь по чести супругой-медведицей, не за горами было уж увеличение семейства, так что надо было в новое жилье перебираться. Вот тут-то котик – серый животик и подвернулся со своим выгодным предложением. Медведица, видите ли, очень хотела жить именно в этом районе, да чтобы хоромы были только в теремке, который в лесном народе принято было именовать «сталинка», а почему так, догадывайтесь уж сами.

Ну, оглядел медведь хоромы котика и на задних лапах затанцевал, мол, хочу, хочу, а за ценой дела не станет. Сам-то котик здорово бы продешевил, но подруга его быстренько запах денег учуяла: так торговалась, что с медведя-толстопята семь потов сошло. Наконец сошлись в цене, а сподвижники медведя уж и документацию всю необходимую подготовили. Ударили по лапам, и каждый получил, что хотел. Котик – серый животик со своей блохастой полюбовницей быстренько съехали и исчезли в туманных лесных далях, и что с ними дальше сталось, жителям теремка было неведомо. И честно говоря, вскоре совсем не до интереса к чужой незадавшейся жизни стало бедным хозяевам горниц в тереме-теремке. А все потому, что надумал медведь ремонт делать в новом своем жилище.