Часть 10

В чём он был заслужен — никто не знал. Поговаривали, что он очень хорошо читает со сцены сказки всех народов, а в перерыве между сказками еще лучше исполняет танцы народностей и даже поет вокалом. Генерал — пехотинец хриплым голосом выкрикивал команды сразу для трех родов войск, отчего солдаты суши давили на солдат воздуха, а солдаты воздуха на солдат моря. Возникла такая неразбериха, что заслуженный деятель, уже подобравший танец победителей и вспомнивший сказку о грозных завоевателях и даже поставивший свой вокал в самое похвальное положение, был сбит марширующими колоннами, от топота которых проснулся старик-дворник, которого считали мертвым, так как он

В чём он был заслужен — никто не знал. Поговаривали, что он очень хорошо читает со сцены сказки всех народов, а в перерыве между сказками еще лучше исполняет танцы народностей и даже поет вокалом. Генерал — пехотинец хриплым голосом выкрикивал команды сразу для трех родов войск, отчего солдаты суши давили на солдат воздуха, а солдаты воздуха на солдат моря. Возникла такая неразбериха, что заслуженный деятель, уже подобравший танец победителей и вспомнивший сказку о грозных завоевателях и даже поставивший свой вокал в самое похвальное положение, был сбит марширующими колоннами, от топота которых проснулся старик-дворник, которого считали мертвым, так как он недвижимо лежал ужо третьи сутки, и все, проходя мимо, спорили, когда же его будут хоронить. Оживший мертвец, увидев пожарников, которые лихорадочно выискивали отблески огня, и почувствовав сухоту в горле закричал «Воды!». Истомившиеся пожарники направили воду на голос, тотчас последовал другой крик, возвещавший о «потопе». Вода, обрушившаяся на толпу, и гул, поднявшийся над ней, вывел из оцепенения признанного ученого недр, заведовавшего вулканической кафедрой в одном институте.

Вулканолог, обладавший зычной глоткой, возмужавшей в научных спорах о грозных явлениях природы, незамедлительно подал свой голос в защиту землетрясения. Землетрясение вызвало еще большую панику, начали кричать о каких-то невиданных грозных явлениях природы… конце света, страшном суде… Появились служители культа в черных сутанах, грешники и кающиеся, в числе последних атеист, ранее разносивший в пух и прах архангелов, трубный зов, мистические числа и восхвалявший силу атома. Одна научная кафедра тоже не осталась в стороне, и поклонники теории пришельцев уже довольно потирали руки, готовясь к встрече с отдаленными братьями по разуму, а их противники с реалистическими взглядами, которыми они выслужили и должности и пенсии, готовили контраргументы, когда из музея вышел дворник и, крякнув от досады, попытался переломить шашку о колено. Все утихли, а атеист, уже успевший осенить себя крестом и натянувший черную сутану, пробормотал: «Так вот оно что». Тотчас вспомнили Илью Ильича и тотчас забыли. Дружественным иностранным гостям сообщили о его болезни, одна газета даже напечатала некролог о смерти Ильи Ильича, о котором скептически отозвался иностранный голос.

Перемены сначала с удивительной быстротой охватили музей. Шла такая кутерьма и путаница, что даже иностранный голос, вещавший зло и язвительно, сбился с толка и понес небывалую околесицу, его поклонники махнули на него рукой, усомнившись в здравии ума его. Ничего вразумительного не мог сказать даже самый известный наблюдатель — исследователь. Он по школьной привычке грыз ручку и после каждого дружного выкрика толпы, означавшего появление личности, которая возвещала порядок, благоденствие и процветание, торопливо записывал личность в тетрадь в клеточку, а его сподвижники лихорадочно разыскивали ее следы и отпечатки в великих знамениях прошлого. Следов личности, как правило, в знамениях не находилось и их приходилось создавать научным воображением.