Часть 10

Если это Л. Куликовой интересно, то советую ознакомиться с рядом моих материалов, которые размещены на моем сайте. Надеюсь, что после этого ей станет понятнее, чем я руководствуюсь, оценивая ее рассказы. («Информационная природа и теория литературы», «Некоторые мысли о художественной литературе», «Метареализм. Почему?», «Путь к Гармонии», «С материального витка на интеллектуально-духовный»)

Теперь конкретно о рассказах. «Вот и умер я» наполнен многими точными деталями, во многом свежими и точными – свидетельство о вкусе, без которого литературное творчество совершенно невозможно. Немало и точных психологических посылов.

Мне кажется рассказ недодуманным и недописанным. О чем рассказ? Не об олене, которого

Если это Л. Куликовой интересно, то советую ознакомиться с рядом моих материалов, которые размещены на моем сайте. Надеюсь, что после этого ей станет понятнее, чем я руководствуюсь, оценивая ее рассказы. («Информационная природа и теория литературы», «Некоторые мысли о художественной литературе», «Метареализм. Почему?», «Путь к Гармонии», «С материального витка на интеллектуально-духовный»)

Теперь конкретно о рассказах. «Вот и умер я» наполнен многими точными деталями, во многом свежими и точными – свидетельство о вкусе, без которого литературное творчество совершенно невозможно. Немало и точных психологических посылов.

Мне кажется рассказ недодуманным и недописанным. О чем рассказ? Не об олене, которого убили, а о душе, которая, очищенная смертью от своего материального бытия, сожалеет о том, что она, когда была в теле мужа, уделяла мало внимания супруге Шуре. И не может теперь отдать ей заслуженную теплоту и ласку, не может докричаться до жены, чтобы она выходила замуж за одноклассника. Шура из любви к покойному отказывает школьному воздыхателю и обрекает себя на несчастную жизнь.

Ситуация усугубляется тем, что душа эта писательская. Тогда, извините, почему этот писатель оказался таким сухарем в земной жизни? Писатели, как известно, в обычной жизни не ангелы, напротив… Но в художественном произведении не должно быть недомолвок такого рода. Получается, что ситуация осложняет жизнь Л.Куликовой, делает ее рассказ не очень убедительным. Не хватает рассказу одной или нескольких щемящих нот, точнее, тем, которые бы потрясли читателя. Себя исключаю из числа читателей – меня давно ничего в литературе не удивляет, но я с величайшим удовольствием и благодарностью «над вымыслом слезами» облился бы.

Рассказ надо додумать, переписать, и, судя по всему, не раз, чтобы вложить всё свое умение и все свои способности, всю душу и чувства, преподнести читателю в совершенной форме свой замысел. Чтобы не было в нем ничего лишнего и случайного, чтобы он звенел чистым звуком, а не дребезжал как треснутый колокол. Это чрезвычайно важно для того, чтобы определить нынешнюю свою вершину в творчестве, а уж потом не позволять себе писать произведения ниже достигнутого уровня.

И тогда Шура не будет клеймить усопшего Мишу званием «Подлец!», а через несколько страниц испытывать к нему приступ чувства любви. Мне представляется, что лучше избегать иронических ноток в описании печального события. Смерть – такое же таинство, как и зачатие новой жизни. Их надо уважать. Снижает уровень рассказа налет дидактичности – как бы в поучение сухарям-мужчинам, а также необъяснимая, в смысле недостаточно прописанная, верность Шуры покойному мужу. Эта верность в рассказе как бы должна подчеркивать высокие достоинства Шуры, не оцененные писателем Мишей. Примитивно и малоинтересно.

Такому рассказу необходимо точно выверенная проблематика, если угодно, даже своя философия. Тогда он зазвучит, затронет душу читателя. Одним из способов достучаться до читателя – создать ситуацию, которая бы побудила его к сотворчеству.