Часть 16
А я, в свою очередь, беседовал с ними, читая и перелистывая страницы. У меня уже выработалась привычка: ставя книги на полку, я ласково поглаживал корешки пальцами — так гладят любимую кошку или собачку. Удручало лишь одно: книг тысячи и тысячи и живи хоть два века — все их не прочесть.
Валентина Ивановна передала мне ключ от висячего замка, которым запирали библиотеку, и собралась уходить, но дверь открылась, и на пороге появилась Галка. Пальто на ней было не застёгнуто, в руках она держала портфель и белую вязаную шапочку.
— Валентина Ивановна,
Читать далее
Часть 15
А мамино лицо тем временем багровело сильней и сильней, принимая, пугающий нас, синюшный оттенок. В коротких паузах она делала глоток воды и опять заходилась кашлем. Так продолжалось минут десять-пятнадцать. Когда приступ заканчивался, она откидывалась на подушку, вытирала полотенцем мокрые лицо и грудь и несколько минут лежала неподвижно. Потом открывала глаза и говорила: «Ну, кажется, всё… Не умру сегодня, не бойтесь… ложитесь спать…». Мы гасили свет и шли к своим постелям, но долго не могли уснуть, прислушиваясь к её дыханию.
До какого-то времени матери для нас – существа, можно сказать, бесполые и даже безликие. Они есть,
Читать далее
Часть 13
Обеденный стол придвинут к единственному окну, наполовину занавешенному ситцевыми задергушками. На подоконнике – горшочки с геранью и помидорная рассада. Пол некрашеный, но выскоблен ножом и застлан пёстрыми домоткаными дерюжками. Справа от двери — вешалка. Сейчас на ней, рядом с нашей одёжкой, висят Галкино серенькое пальтишко, знакомое мне по школе, и светло-голубой габардиновый плащ – её матери. От чужой одежды на меня наплывает приятный запах духов – такой же, какой я почувствовал, прошмыгнув мимо нежданных гостей ещё в той комнате.
Галка подошла к столу и спросила:
— Что читаешь?
Читать далее
Часть 12
Затем, чтобы меня уже ничто не отвлекало, быстренько переделал домашние уроки и расположился с книгой у окна в большой комнате – там светлее.
А в доме тепло, топится печь, мама занялась сортировкой рассады на кухне, и оттуда доплывал до меня терпкий запах от растревоженных помидорных листьев. Тоня ушла к подруге готовиться к экзаменам в техникум, а Зина сказала, что пойдёт на почту — там у неё какие-то дела. Но это она так сказала, а я, когда таскал сено в стайку, видел напротив нашего дома Ромку Васильева. Наверное, сидят сейчас у кого-нибудь на посиделках и семечки
Читать далее
Часть 11
Я и без Серёжки давно заметил, что она ко мне не совсем равнодушна: то классную доску вместо меня вытрет, то за пособиями в учительскую сбегает, когда я дежурю, то место в клубе займёт перед сеансом или ещё что-нибудь по мелочи. Но разве колотится, готовое выпрыгнуть, сердце при её виде, разве перехватывает дыхание от случайного прикосновения на переменах или во время игр? Нет же этого! А с Галкой совсем, совсем по-другому. И я уже начинал корить себя последними словами за свою излишнюю строптивость и упрямство.
Прошёл и Новый год, а отношения наши не менялись. Да и
Читать далее
Часть 10
А в школе на уроке могла неожиданно встать и заявить: «Мария Гавриловна, я вчера пробегала и не успела ваш урок выучить. Вы меня сегодня не спрашивайте, а завтра я вам обязательно отвечу». Учителя только руками разводили.
Генка, конечно, прав, но я уже ничего не мог с собой поделать – закусил, как говорится, удила.
И ещё одно немаловажное обстоятельство удерживало меня от неё на расстоянии. Жили мы в те годы, мягко говоря, бедновато. Девчонок мама ещё могла как-то приодеть – девчонки всё-таки! А мальчишке что надо — штаны да рубашку.
Читать далее
Часть 9
И каково же было моё изумление, когда первого сентября я увидел в нашем классе ту самую девчонку, которая смеялась из кабины «газика» над моим падением!
Её звали Галя Щира.
Интересная девчонка — таких в нашем посёлке ещё не было, это точно. У неё были вьющиеся темно-каштановые волосы, а толстые косы с бантами доходили почти до поясницы. Особенно выделялись большие серо-зелёные глаза, в которых то и дело вспыхивали яркие весёлые искорки. А на переносице и смуглых щеках неожиданно отчётливо проступали конопушки, однако они нисколько не портили её лица, а напротив — придавали
Читать далее
Часть 8
Зверья, ещё не распуганного тракторами и машинами, в первые годы хватало. На этот раз обошлось. А потерять корову в нашем тогдашнем положении – означало обречь семью на полуголодную жизнь.
С тех пор, отправляя Дуську в стадо, мать наказывала пастуху: «Ты уж присмотри, Иван Макарыч, за нашей блудней, а по осени я с тобой рассчитаюсь». « На том свет угольками, — ворчал Иван Макарыч — наш поселковый пастух. – Что с тебя взять? Ты мне лучше чуни новые сшей — мои-то скороходы совсем развалились». Был он маленького роста, метр с кепкой, как шутили мужики, ходил в
Читать далее