Этот процесс освобождения от своих мучительных сомнений и уверования в правоту людей, осуществивших на практике идеалы, во имя которых он готов был идти на самопожертвование, явился началом творческого возрождения драматурга.

Следы раздумий и выводов Бритаева в этот период мы находим в его незаконченных рукописях («Близнецы» и «Налимы»), в его работе над новыми редакциями своих давних произведений («Две сестры» и «Хазби»), в идейной концепции новой его драмы «Амран».

Драматический набросок «Налимы» и сказка «Близнецы» завершают идейнотворческий кризис писателя, занявший двенадцать долгих лет, и открывают новый период в творчестве драматурга, длившийся всего два года, но исключительно плодотворный Читать далее →

15 апреля 1920 года на первом же заседании коллегии отдела народного образования при Осетинском ревкоме Е. Бритаев был определен заведующим внешкольным образованием. 25 апреля решением коллегии отдела народного образования Бритаеву было поручено «выехать на ревизию школ. Санибанско го и Куртатинского ущелий». 29 апреля Бритаев был освобожден от этой должности, так как к тому времени был «назначен заведующим юридическим отделом Осетинского ревкома».

Здесь, в Осетинском ревкоме, он работал вплоть до его упразднения. Позднее Бритаев работал разновременно и в других советских организациях, читал лекции студентам Промышленноэкономического техникума, руководил работой драматической секции подотдела искусств, Читать далее →

Подавленное настроение писателя в первые годы после ареста Цомака сказалось и в том, чтр^он в 1909 и 1910 годах почти не участвует в осетинских периодических изданиях. Характерно, что в газете «Новость», выходившей в 1909 году, Сека опубликовал всего одно небольшое стихотворение, а в журнале «Колос» одну маленькую притчу. Правда, газета «Хабар» не могла привлечь писателя еще и потому, что она явно страдала национальным бахвальством.

Эти же настроения и убеждения сказались на сборниках^ произведений, подготовленных писателем в эти годы к изда^ нию: «Слеза» («Цасты сыг» 1910 г., дополненный в 1911 г.) и «Слепой фандырист» («Куырм фандырдзагьдаг» 1912 г.). Рассматривая эти сборники, Читать далее →

В 1905 году подъесаул Гурджибети на фронте русско-японской войны. «В походах и делах против неприятеля находился в действующей армии на Дальнем Востоке против японцев, где и убит 18 июня 1905 года, бесстрастно повествует полковой писарь на страницах послужного списка Блашки и добавляет, Орденов и знаков отличий не имел. Всемилостивейших рескриптов и высочайших благоволений не получал. Не имел недвижимого имущества ни родового, ни благоприобретенного»74.

Гурджибети, по свидетельству командира полка Баратова;. был любимым в полку офицером. Он служил начальником полкового обоза и по должности не имел права участвовать в делах, на линии Читать далее →

Мысль Цомака ясна: в то время, когда наступает «утро общественнонародного подъема», обществу желательно видеть и: в прошлом нечто близкое и аналогичное «текущим, очередным событиям и явлениям». В такое время и прошлое должно служить настоящему. Именно о том, как толковать прошлое в свете интересов настоящего, шла полемика вокруг подготовки к юбилею Отечественной войны 1812 года. Именно этими интересами вызвана и статья Цомака. Он открыто говорит о том, что официальные круги озабочены не столько правдивым освещением исторического прошлого, сколько борьбой против концепций «левых партий». Он цитирует заявление Московского «Кружка ревнителей памяти Отечественной Читать далее →

Словом, этика, психология и «культура» лакея сталкиваются с этикой, психологией и культурой патриархальных горцев. И та и другая сторона отстаивает превосходство своей этики, своей культуры. Мусса, оказавшись одиноким, чуждым деревенской среде и ее культуре, бежит обратно в свою лакейскую среду. Автор всецело на стороне горцев: лакей беспощадно высмеивается с его «культурой», психологией и этикой.

Казалось бы, идейное содержание такой несложной вещи не дает основания для спорных суждений. Однако в литературе о Бритаеве есть разноречивые мнения об авторской позиции, идейной направленности пьесы и смысле отдельных образов.

Еще в 1924 году, вскоре же после Читать далее →

Бритаев интересуется именно этим вопросом безусловно большим и важным. Но писатель решает его в замкнутом ряду этических понятий, без глубокого и всестороннего анализа. Автор сам стоит на позициях крестьянинагорца, и это ограничивает его мысль.

В «Побывавшем в России» и «Лучше смерть, чем позор» Бритаев мораль патриархального мира сравнивает с явлениями, явно не приемлемыми, отрицательными. Поэтому создается впечатление, будто он идеализирует патриархальный уклад жизни и морали, превосходство которых очевидно. На самом деле этого нет. Здесь самый характер сопоставления не допускает иного освещения. Когда же Бритаев переходит к анализу Читать далее →

Однако такое празднование, по мнению Цомака, «при современной политической ситуации исключается». Поэтому он предлагает свести задачи юбилея «к более узкому кругу»: к возможно полному «истинному научноисторическому освещению» события «перед многочисленной национальной аудиторией и читальней».

Раскрывая свою мысль, Цомак так заканчивает статью: «Это явится единственно возможным, в рамках существующих условий, ответом на шаблон казенного освещения и казенного празднования и, быть может, хоть немного приблизит нас к тому дню, когда мы будем иметь возможность свободно праздновать свои национальные юбилеи».

Именно эта мечта хоть «немного Читать далее →

Когда Ныфс указывает Беса, что он должен понять, на какое опасное дело идет, какие кары его ожидают от небожителей, то Беса восклицает: «Мне ли бояться? Мне?! Тому, кто из твоих золотых рук принял надежду?! Молнии Громовержца? Пусть мечет их, если не скупится, я побросаю их с обрыва, как гнилые головешки.

Солнце мое, изза тебя я истолку горы и добуду тебе изпод земли алмазное кольцо, чтобы оно красовалось на твоей руке. Силой сорву с небес Звезду утренней благодати, чтобы сияла с твоего прекрасного чела. Я одену тебя в дивный наряд, в порфиру, отливающую цветами лазури, расшитую жемчугом. Скажи мне, и сделаю все. Укажи пальцем, и все разрушу. Люблю я свою семью, своего единственного, Читать далее →

И прав был Цомак, когда писал, что «наш писатель в эпоху великой социалистической революции показал, попытался показать одну большую правду о борьбе рабочих. Эта большая правда на социальнополитическом языке называется волей рабочих, диктатурой пролетариата»67. Только к этой «большой 202 правде» Бритаев пришел не спокойно, шаг за шагом, как пишет Цомак, а трудным путем самозабвенной революционной борьбы, явных политических ошибок, принятия советской действительнос. ти и глубокого переосмысления истории вековой героической борьбы народа и его победы.

Так закончил Бритаев свои творческий путь прославлением революционера, революционного пути борьбы и идеи народной революции, перечеркнув свои прежние ошибочные идейнополитические Читать далее →