Белые вороны

В центре «Белых ворон» тот же вопрос, что и в «Двух сестрах» горянка в системе патриархальных адатов является предметом куплипродажи, а это несправедливо, противоестественно, приводит к трагическим последствиям. И Токаев рисует в доказательство этого тезиса трагическую иллюстрацию.

Бедняк Цора любит дочь жадного Калау. Тот хочет продать свою дочь за тысячу рублей. Кто будет его зятем, это его не интересует. Плутоватый сын Гаппо платит эту сумму, и сговор состоялся. Милуан возлюбленная Цоры, бежит с ним в лес. Следуют многие убийства и самоубийства, драма переходит в мелодраму, исчезает жизненное правдоподобие, произвол авторской фантазии затопляет сцену.

Так как Милуан бросилась в реку и утонула, Гаппо требует возвратить ему деньги. Калау помешался на деньгах, к тому же у него все время «мальчики кровавые в глазах» тени убитых и умерших преследуют его.

В предисловии к сочинениям Токаева критик заметил в похвалу драме: «У них (у отрицательных персонажей Н. Дж.) ничего человеческого не осталось». В том как раз и заключается художественная несостоятельность драмы, что автор рисует не живые характеры, а схемы добра и зла, в которых «ничего человеческого не осталось».

Как литературное достоинство драмы, можно отметить, что эта схема не так оголена в начальных сценах. Здесь есть и жизненное правдоподобие, и точные детали осетинского быта, и соответствующий персонажам драматический язык. Но в целом драма Токаева схематична и иллюстративна, ныне она лишь историколитературный факт, обаяние живого явления культуры во многом утратила.