Александр Кубалов

Александр Кубалов, конечно, знал о предисловии Баева к переводу поэмы. Больше того, вероятно, что с его слов характеризовал Баев слепого певца и его манеру исполнения. Однако ои никогда не опровергал правоту слов Баева, с которым дружил на протяжении 25 лет, пока тот не эмигрировал. Но прошло более тридцати лет со времени записи сказания и Кубалов стал начисто отрицать какую бы то ни было связь поэмы с народным творчеством, а тем более с репертуаром слепого певца Бибо. На специальный запрос Цомака Гадиева о том, что знает он о Бибо Зугутове, Кубалов ответил письменно следующее: «Бибо я видел близко и слышал только три раза». Пел он при нем только один раз, в 1879 году, когда Кубалову было восемь лет. «Я не помню как он был одет, не скажу даже, была ли у него борода, меня, — тогда лет восьми, — особенно поразила слепота его…. Я не помню какие песни он пел, и меня тронул лиризм этих несен, но не содержание их. «Ты, носитель имени бога, — на меня слепоту ниспославший, чтобы не видеть мне синего неба, ни зелени наших полей ему же и зрение и удаль пославший, от смерти его и на этот раз ты избавил» — пел Бибо. Этот лиризм, этот подъем были отличительной чертой таланта Курм Бибо»13. Кубалов противоречит сам себе: утверждает, что не помнит ничего, кроме лиризма, но тут же приводит стихотворные строки, почти без изменения вошедшие в текст поэмы. Из всего, что нам известно о певце Бибо и творчестве Кубалова, можно уверенно заключить, что не только сюжет поэмы, но и стих и идейная концепция произведения восходят к сказителю, самый же текст ныне невозможно расчленить на сказительское и индивидуально Кубаловское.