Четвертая часть (Рашен Баб)

Надо выпить на брудершафт!

Сама плеснула в рюмки шнапсу, показала немцу, как сплести им руки и, выпив, так обняла и взасос поцеловала его, что Вальтер едва не потерял сознание. Да и сама тоже. Страсть в ней обнаружилась такая, что задрожала вся от желания, и Валька разогрела немца, возбудила в нем вожделение, что он предпринял решительную сексуальную атаку и, добившись успеха, остался ночевать у сибирячки.

2

Как всякий добропорядочный молодой бюргер Вальтер после безумной ночи предложил выйти за него замуж. Для вида Валька немного поломалась, как говорят, поковыряла пальцем штукатурку на печи, и

Надо выпить на брудершафт!

Сама плеснула в рюмки шнапсу, показала немцу, как сплести им руки и, выпив, так обняла и взасос поцеловала его, что Вальтер едва не потерял сознание. Да и сама тоже. Страсть в ней обнаружилась такая, что задрожала вся от желания, и Валька разогрела немца, возбудила в нем вожделение, что он предпринял решительную сексуальную атаку и, добившись успеха, остался ночевать у сибирячки.

2

Как всякий добропорядочный молодой бюргер Вальтер после безумной ночи предложил выйти за него замуж. Для вида Валька немного поломалась, как говорят, поковыряла пальцем штукатурку на печи, и согласилась. Деревенский глава администрации отказал им в регистрации брака – никогда не оформлял международные семейные союзы, примерно по такой же причине возникли сложности и в районном загсе, и тогда нетерпеливый жених предложил невесте съездить в фатерлянд и там оформить брачный союз.

— В германский загс на оформление? – задавался вопросом дед Филолай и несколько дней качал головой, сопровождая чувство собственного удивления и недоумения досадливым «Ну и ну!»

За границей Валька никогда не была, немного побаивалась фатерлянда – а вдруг не понравится родителям и родственникам Вальтера, и тогда что – поджав хвост опять возвращаться в деревню? Да ни за что, решила она, если не выйдет за него замуж, то уедет к Черному морю, с детства мечтала искупаться в нем, устроится там на работу, а в деревне пусть считают, что Валька Сыромятникова живет в Германии.

Родители у Вальтера оказались приветливыми и добрыми людьми. Отец был инженером-строителем, мать вела домашнее хозяйство и воспитывала детей – их кроме Вальтера было еще трое, и все девочки. Самая старшая из них, Рената, в первую же минуту знакомства так доверчиво и с таким чувством прижалась своей щекой к щеке гостьи, что Валентина сразу почувствовала что-то сестринское к девушке. В отличие от брата, не очень-то многословного, Рената безумолку болтала о всякой немецкой всячине, помогала освоиться в чужой стране.

Семья жила в просторном трехэтажном особняке в пригороде Берлина. Дом окружал идеально ухоженный сад и множество цветов – впервые Валентина поняла, что такое немецкая аккуратность и порядок. В их деревне только самые завзятые любительницы разводили какие-нибудь цветы возле изб, поскольку лето короткое, заморозки прекращаются в июне, а начинаются в августе. Поэтому вместо цветов накапливались годами возле изб консервные банки – внизу уже проржавевшие, превратившиеся в рыжую труху, а сверху — еще поблескивали свежей жестью недавно использованная тара. И так почти у каждой избы… А тут идеально чистые дорожки, нигде никакой соринки, ни сорняка, одна лишь красота и сплошное благоухание. Она не представляла, что Вальтер живет по сравнению с ее житьем-бытьем в настоящем раю, и не могла понять, почему он от такой жизни уехал в Сибирь, чуть ли не к Полярному кругу. Но зато теперь знала, как выглядели в его глазах ее земляки. И прониклась благодарностью к нему за то, что он ни разу не решился осуждать их, показать свое европейское превосходство, а только лишь восхищался тем, что они живут в суровых сибирских условиях, добывают хлеб насущный, в основном охотой и рыбной ловлей, и даже рожают детей.