Тринадцатая часть (Новорусская история)

Потом она неожиданно взяла его голову в ладони, мягко, по-кошачьи взяла, и стала внимательно изучать лицо. Когда он встретился с ее пытливым взглядом, то догадался, что перед нею стоит тот же вопрос: он или не он?

— Вот смотрю на тебя и пытаюсь узнать секрет: и как это люди становятся олигархами? – она отважилась на неприятный для Бульдозера подтекст.

— А так и становятся, — ответил глуповато, поскольку тело юной женщины уже заводило его, пальцы стали расстегивать пуговицы белой сорочки, под которой приглушенно краснели очертания бюстгальтера. Когда добрался до ее груди и впился в вишневый сосок жадным

Потом она неожиданно взяла его голову в ладони, мягко, по-кошачьи взяла, и стала внимательно изучать лицо. Когда он встретился с ее пытливым взглядом, то догадался, что перед нею стоит тот же вопрос: он или не он?

— Вот смотрю на тебя и пытаюсь узнать секрет: и как это люди становятся олигархами? – она отважилась на неприятный для Бульдозера подтекст.

— А так и становятся, — ответил глуповато, поскольку тело юной женщины уже заводило его, пальцы стали расстегивать пуговицы белой сорочки, под которой приглушенно краснели очертания бюстгальтера. Когда добрался до ее груди и впился в вишневый сосок жадным поцелуем, его охватило желание, которого он давно не испытывал. Аделаида тихонько посмеивалась, словно распаляла своей доступностью, а он чувствовал, что от нее, чертовки, идет испепеляющий ток, парализующий и сладострастный.

5

Когда она, взяв в ладони его голову, пытливо изучала черты лица олигарха, то окончательно убедилась, что перед нею тот тип с катера, который дал команду ее связать по рукам и ногам и которого она прокляла. «Спидом бы тебя, подонка, заразить, чтобы помучился, гад», — эта мысль была первой после несомненного опознания, а вторая — сожаление о том, что не больна страшной и неизлечимой болезнью. Ради такой мести можно и самой пострадать.

Он полез к ней в пазуху, а она, тихонько посмеиваясь, позволяла делать с нею всё, что ему захочется, не выдавая ничем истинного отношения к нему. А ведь тогда она приехала в портовый город на встречу со своим женихом — тот ходил в загранку, возвращаясь на родину, звонил ей, и Ада мчалась в тот порт, где стояло его судно.

Они учились в одной школе, за Артемом, красавцем и спортсменом, бегали многие девчонки, однако ему, десятикласснику, понравилась Ада, тогда еще семиклассница, в то время точь-в-точь огромная и живая кукла Барби. Она знала, что по ней вздыхали многие ребята, но сразу же влюбилась в Артема, когда тот стал как бы случайно попадаться ей на глаза после школы. Однажды вызвался проводить домой, и она краснела от того, что часто встречались знакомые, и тут же стеснение подростка вытеснялось женской гордостью, мол, смотрите, какой парень меня провожает. На их окраине тогда буйно цвела сирень, запах стоял такой густой, что кружилась голова. А как щедро светило в тот день весеннее солнце, какое счастье было идти рядом с Артемом и хотелось, чтобы оно продолжалось вечно.

Когда они на удивление быстро дошли до домика на окраине поселка и настала пора ей заходить в родной двор, она неожиданно толкнула калитку, поставила на дорожку, ведущую к крыльцу, портфель и мгновенно вернулась к Артему, схватила его за руку, и они, смеясь, как полоумные, побежали к оврагу, с кустами цветущего боярышника, по-местному – глёду. Кусты были похожи на белые облачка, прилепившиеся к склонам оврага. Между кустами, под гул пчел и шмелей, она впервые в жизни поцеловалась с парнем.

В тот раз ей удалось снять одноместный номер в гостинице. Артем, пылая от желания, покрывал ее поцелуями, раздел донага, но она не отдавалась, поскольку решила выйти замуж целомудренной.