Часть 18

Здорово я придумала, да! Это же так интересно! Только давай поклянёмся: наши письма – это наша тайна. Никто-никто не должен знать. Поклянешься?

Видя, каким азартом горят её глаза, я согласно кивнул головой, хотя до конца не понимал, что же из этого может получиться?

На улице заметно стемнело, и в библиотеку потихоньку вползал сумрак, вначале заполняя собою углы, а потом и всю комнату. Мы быстренько разобрались с последними книгами и стали собираться домой. Я напомнил Галке, что надо бы поискать «Кавалера Золотой Звезды» для её матери.

— А

Здорово я придумала, да! Это же так интересно! Только давай поклянёмся: наши письма – это наша тайна. Никто-никто не должен знать. Поклянешься?

Видя, каким азартом горят её глаза, я согласно кивнул головой, хотя до конца не понимал, что же из этого может получиться?

На улице заметно стемнело, и в библиотеку потихоньку вползал сумрак, вначале заполняя собою углы, а потом и всю комнату. Мы быстренько разобрались с последними книгами и стали собираться домой. Я напомнил Галке, что надо бы поискать «Кавалера Золотой Звезды» для её матери.

— А она у нас есть, — не моргнув глазом, сказала она. — Правда, в «Роман-газете». – И увидев недоумение, написанное на моём лице, легонько щёлкнула меня пальцем в лоб: — Какой же ты, Колька, недогадливый!

По дороге домой мы договорились, что письма друг другу будем передавать в книжках или тетрадках, но так, чтобы никто ничего не заметил. Всё это походило на игру – до конца неясную, но таинственную и волнующую. Как в романах!

Не дойдя до конторы, где жила Галка, мы попрощались. Я смотрел ей вслед и любовался тем, как она, ловко перепрыгивая через лужи, бежала к двери. Открыв её, она оглянулась и помахала мне рукой.

Опять заморосил дождь, но я не замечал его, Меня переполняли чувства, от которых кружилась голова, а тело сделалось лёгким, почти невесомым. Казалось, стоит взмахнуть руками, и я полечу — полечу высоко, выше серых неприветливых туч до самого чистого неба.

Счастливый и взволнованный, я шёл, не замечая луж, и набрал полные ботинки. Увидев меня, мама всплеснула руками:

— Где тебя так угораздило! Всю грязь собрал. А ну, марш к печке!

Я ничего ей не ответил и только виновато улыбался. Я весь был в ожидании завтрашнего дня.

Мне частенько приходилось вместо Зины разносить письма, но сам не получал ни разу. Да и от кого?.. Каким-то будет моё первое в жизни письмо? Я был уверен, что Галка напишет его сегодня же, оставалось только дождаться.

Однако в школе Галка вела себя так, как будто вчера между нами ничего не произошло; она ни разу не взглянула в мою сторону, и во мне зашевелилось сомнение: не посмеялась ли она надо мной? Но на последней перемене Галка подошла к моей парте и со словами: «Не разбрасывай тетрадки», — кинула свою тетрадь мне на колени. Я успел заметить в её глазах зелёные искорки и поспешил засунуть тетрадь в сумку. Так началась наша переписка.

Какие бы чувства мы не испытывали в те дни друг к другу, мы никогда не смогли бы высказать их вслух. А на простом бумажном листке быть откровенным оказалось намного проще. И уже из первого письма узнал о том, о чём бы никогда в жизни не догадался. Оказывается, Галка давно обратила на меня внимание, выделив среди других ребят-одноклассников. И случилось это в самом начале учебного года, когда она только начала учиться в нашей школе, и когда Валентина Ивановна прочитала всему классу моё домашнее изложение.

На урок Валентина Ивановна принесла вырезанную из «Огонька» иллюстрацию Васнецова «Алёнушка» и, приколов кнопками к доске, предложила нам своими словами, кто как сумеет, рассказать о том, что же привело Алёнушку к озеру, и о чём она грустит. Почти все в классе, с незначительными изменениями, пересказали всем известную сказку, и только моё изложение не оставило от сказки камня на камне. Зацикленный на войне и подвигах, я перенёс своих героев за линию фронта в оккупированную немцами деревушку. Брат с сестрой были связаны с партизанами и передавали им нужные сведенья. Но предатель-полицай выследил Ваню, и фашисты, поймав его, долго пытали. Мальчишка не сказал ни слова и на утро его должны были повесить. Убитая горем Алёнушка, тайком выбралась из деревни и побежала на поиски партизан. Но заблудилась, вышла к незнакомому озеру и в глубокой печали присела отдохнуть на берегу. Здесь её обнаружили партизаны-разведчики, проводили к командиру, и тот принял решение захватить деревню и выручить брата. Немцев всех перебили, предателя расстреляли, а брат был спасён.