Часть 10

И потом, взыграло в нем самолюбие от всех ругательств близких своих. Решил он сделать по-своему, родичам назло, чтоб не вздумали учить его больше, человека совершеннолетнего, самодостаточного. Уперся, как баран – женюсь, и весь сказ! Что ж, родственники сдались. Свадьбу постарались сыграть потише, народу позвали как можно меньше, и вообще, постарались как можно скорей забыть об этом радостном событии.

И стали Иван с Василисой жить-поживать, не то, чтобы с голоду помирать, но и не особенно шиковать. Горница у них была скромная, хотя и чистая, все, что положено, в ней присутствовало, ну, а излишеств и роскошеств никаких, конечно, не

И потом, взыграло в нем самолюбие от всех ругательств близких своих. Решил он сделать по-своему, родичам назло, чтоб не вздумали учить его больше, человека совершеннолетнего, самодостаточного. Уперся, как баран – женюсь, и весь сказ! Что ж, родственники сдались. Свадьбу постарались сыграть потише, народу позвали как можно меньше, и вообще, постарались как можно скорей забыть об этом радостном событии.

И стали Иван с Василисой жить-поживать, не то, чтобы с голоду помирать, но и не особенно шиковать. Горница у них была скромная, хотя и чистая, все, что положено, в ней присутствовало, ну, а излишеств и роскошеств никаких, конечно, не водилось.

Как и договаривались, стала Василиса их с Ваней семейное счастье ковать – работать начала с утра до поздней ночи. Иван-то сперва и сам хотел себе дело какое-нибудь приискать, но потом подумал, что зря только путается под ногами, да жене мешает. Лег он на диванчик удобный и стал себе потихоньку полеживать да чудо-зеркало рассматривать. Там разные интересные вещи показывали, по вечерам, пока Василиса после работы ужин готовила или в горнице прибиралась, Иван ее иногда просвещал о событиях всяких интересных, что где случилось, и какие словеса кто изрек.

Василиса дивилась чудесам, а Иван недовольно бурчал:

– Экая ты темная, лягуха. Что же ты простых таких вещей не понимаешь. Вот у братьев жены – с ними есть о чем культурно поговорить.

– Да когда ж мне, Ванюша? Мне и вздохнуть-то некогда, не то, что во всяких тонкостях да хитростях разбираться.

– А ты постарайся! Усилия приложи! А то стыдно с тобой на люди показываться. Мало того, что рожа не того… Так еще и глупость какую брякнуть то и дело норовишь. А еще говорила, что царе-е-евна! Братья-то мои вон уже в люди выходят, а я что – лысый?

– И то сказать, Ваня, они ведь много работают, стараются, счастье свое понимают – раз судьба так улыбнулась, трудом отплатить ей надобно! – Робко промолвила Василиса. – Ты-то вот все больше на кушетке лежишь…

– Здрасьте! – Возмутился Иван. – А кто мне обещал кормить-поить и ничего не требовать! Разве ж я на тебе по-другому женился бы? Вот и ты счастье свое понимай, да укорять меня не смей!

Повесила голову Василиса и стала еще усерднее трудиться на благо семьи и любимого муженька.

А надо сказать, что действительно она оказалась необыкновенной мастерицей – все у нее в руках просто горело, все ей удавалось, за что не бралась. Скоро люди заметили, что жена у Ивана сноровистая, работящая, и перестали говорить, что он себя губит. Просто упоминали ее… несколько нестандартную внешность, жалко, мол, бабенку – очень уж не повезло ей, что собой так не хороша.

Со временем Василиса много добилась: улучшила жилищные условия, терем новый выстроила, мужа в отпуск на заморский пляж повезла, одела его у лучших портных, ни в чем ему отказа не было. Старики-родители на нее стали смотреть ласковее, вон сколько она для сыночка их драгоценного сделала, в гости к себе зазывать, невестки на приемы да балы всякие приглашения ей добывали, в, общем, рожи все от Василисы воротить перестали.