Часть 9

А вот денег за мной не так уж много, так, на первое время хватит, чтобы как-то обустроиться. Но зато обучена я всякому мастерству и ремеслам – умелица великая во всяких искусствах. Опять же на этот счет дипломы имеются. Так что не пропадем – я не только себя прокормить смогу, но и тебя тоже. А надо будет, так и детушек малых!

– Ну, про детушек, это ты загнула! – Содрогнулся Иванушка. – А в целом, если так подумать, то, может, оно и ничего. Раз ты работать согласная, не покладая рук, чтобы меня обеспечить, так, пожалуй, и женюсь

А вот денег за мной не так уж много, так, на первое время хватит, чтобы как-то обустроиться. Но зато обучена я всякому мастерству и ремеслам – умелица великая во всяких искусствах. Опять же на этот счет дипломы имеются. Так что не пропадем – я не только себя прокормить смогу, но и тебя тоже. А надо будет, так и детушек малых!

– Ну, про детушек, это ты загнула! – Содрогнулся Иванушка. – А в целом, если так подумать, то, может, оно и ничего. Раз ты работать согласная, не покладая рук, чтобы меня обеспечить, так, пожалуй, и женюсь на тебе.

Обрадовалась царевна-лягушка словам его ласковым и прыгнула ему в карман. По дороге домой Иванушка вспомнил об одной мелочи и спрашивает невесту свою:

– А кстати? Как тебя звать-величать-то? А то неприлично даже – не знаю, с кем, собственно, собираюсь, это, связать себя навечно узами святыми.

– Ты уж сам мне прозвище домашнее придумай – зайчик, там, али птенчик, чтобы, значит, все, как у людей было. А звать меня по паспорту Василисой. А вторую часть имени пока тебе не скажу, после тайну мою открою.

– Не, да я и ничего. Василисой, так Василисой – имя хотя бы нормальное, предки переживут.

Так и пришли в родной город Ивана да и, недолго думая, предстали пред светлые очи отца. Тот уж давно со старшими невестками познакомился, весьма ими довольным остался, обрадовался, что с такими важными людьми родство свел. Невестушек своих частенько в гости зазывал, не знал, куда посадить да чем потчевать. Как раз на такую семейную вечеринку Ванюша с Василисой и попали.

Представил он свою невесту родственникам честь по чести, а те сидят как на именинах, что и сказать-то не знают. Первой опомнилась мать Ивана, женщина простая, обычно довольно сердечная, но сынков своих безмерно обожающая.

– И-и-и-и, Ванюша! Где ж ты ее, прости Господи, нашел-то? В какой такой провинции глухоманной? Она ж, поди, и говорить-то не умеет! Касатик мой разлюбезный, что же это ты удумал, жизнь свою молодецкую такой крокозябре зеленющей посвятить!

Царевна-лягушка очи долу опустила да слезу прозрачную пролила. Ну, а уж после матушки и другие члены семьи свое мнение высказали. И совпадало оно полностью в одном: нельзя Ивану на лягушке жениться.

Тот уж и сам не очень хотел обещание свое выполнять: рассмотрел внимательно жен братьев своих, и зависть его лютая пробрала. Боярская дочь, может, и не сногсшибательная красавица, но зато вся из себя образованная, с трех иноземных наречий толмачить может, а уж как одета! Сразу видно, что батюшка у нее не простой горожанин и что доченьку свою обожает.

Среднего брата жена весела, говорлива, песни поет – сама себе на фортепьянах наигрывает. Несколько месяцев всего замужем, и уже в широком наряде ходит, живот круглый прикрывает – по всему видно, что плодовита, вся здоровьем так и брызжет.

«Вот, – думает Ваня, – каких курочек братцы-то мои отхватили! А я что привез? Аж стыдно, как будто я в семье самый неудачный». Но делать было нечего, слово молодецкое дал, так надо держать.