Часть 6

Из кабины вышел пропахший бензином водитель в засаленной ватной куртке и потянулся, разминаясь после долгой дороги. Лицо его было коричневато-красным, задубелым от ветра солнца, грубым, но на фоне этой задубелости особенно трогательны были его светлые добродушные глаза, какие бывают у спокойных крестьянских людей. Из отдаленного района соседней области он привез продавать москвичам картошку. Неторопливо открыл задний борт, достал пустой ящик, поставил на него весы и на куске картона карандашом крупно вывел цену, цену смешную, намного ниже той, что на рынках. Первыми среагировали на грузовичок вездесущие бабульки, сидящие у подъезда Сначала они по-разведчески подкрались к грузовичку, вроде только посмотреть, полюбопытничать.

Из кабины вышел пропахший бензином водитель в засаленной ватной куртке и потянулся, разминаясь после долгой дороги. Лицо его было коричневато-красным, задубелым от ветра солнца, грубым, но на фоне этой задубелости особенно трогательны были его светлые добродушные глаза, какие бывают у спокойных крестьянских людей. Из отдаленного района соседней области он привез продавать москвичам картошку. Неторопливо открыл задний борт, достал пустой ящик, поставил на него весы и на куске картона карандашом крупно вывел цену, цену смешную, намного ниже той, что на рынках. Первыми среагировали на грузовичок вездесущие бабульки, сидящие у подъезда Сначала они по-разведчески подкрались к грузовичку, вроде только посмотреть, полюбопытничать. Цепким взглядом определили, что картофель в грузовичке отменный, но все же спросили на всякий случай:

— Картошка хорошая?

— Почитай только что с поля, — обиделся хозяин.

— И почем? — спросили бабки, хотя ценник с крупной цифрой бил прямо в глаза.

Водитель терпеливо повторил цену.

— Дешевишь? — старушки подозрительны.

— Да нет, просто на рынках вы переплачиваете, посредников-нахлебников кормите.

Бабки помялись-помялись и незаметно исчезли, а через полчаса вновь возродились уже в удвоенном количестве, и все с сумками, пакетами, хозяйскими колясками. Одна даже мешок прихватила.

Владелец картошки повеселел — народ повалил, очередь создал, пошла торговля! Он проворно насыпал ведром клубни, орудовал весами, причем добродушно отвешивал «с походом», Т.е. на 100-­200 гpaммов больше. Бабули улыбались и хорошели на глазах — чья ж покупательская душа не радуется, когда отпускают «с верхом»?

Привлеченные очередью, появились домохозяйки — страшная сила! Особенно, с мобильным телефоном — ну везде .мужика достанут. Качает такая маманька коляску с упитанным младенцем и кричит в трубку своему благоверному: «Брось на фиг свой компьютер и спустись вниз, тут картошку дают. Картошка хорошая, все берут, купи килограммов пятнадцать». Муж, конечно же, негодует, что оторвали от любимой игрушки, но за картошкой идет, ибо никакие гигабайты не заменят ее, родимую, рассыпчатую, дымящуюся, да с маслицем.

Мало-помалу народ отоваривался главным овощем среднерусских полей, пополнял наперед свои съестные запасы. И никто не роптал на образовавшуюся очередь, вроде как даже соскучились по очереди, где можно пообщаться, поговорить об урожае этого года, посетовать на природные явления и сделать достоверные прогнозы погоды не только на всю оставшуюся осень, но и на зиму вперед.

Крестьянин улыбался светлыми добродушными глазами, с шутками-прибаутками отпускал свой товар — был доволен, что есть спрос и что торговля идет бойко. Заскорузлыми, перемазанными землей пальцами он неумело брал деньги, сминал их в кармане и несколько замешкивался, когда возвращал сдачу. Было видно, что руки его больше привычны к выращиванию картошки, чем к подсчитыванию денежных знаков. Покупатели терпеливо ждали своей очереди и уважительно глядели на мужика ­труженик!

В эту идиллическую картину союза горожан и сельчан вы можете не поверить — уж слишком все благостно, а так почти не бывает.