Часть 29

Мы переглянулись: «Зачем, перед кем вставать нам на колени?» Конечно, никто не собирался выполнять требования взбалмошной женщины, и тогда Ванькина стала хватать за руки идущих рядом с ней учеников, пытаясь силой заставить их сесть на запыленную дорогу. Девочки как белые и розовые бабочки «разлетались» от неё в стороны. Всем стало, конечно, смешно. Не добившись выполнения своего требования, Ванькина сама упала на колени перед ступенями у драматического театра, как это делают верующие люди в храмах перед святыми ликами икон. Всем, безусловно, было понятно, что управляло этой «весёлой учительницей» в те ночные часы. Вот такой небольшой штрих к портрету нашего завуча

Мы переглянулись: «Зачем, перед кем вставать нам на колени?» Конечно, никто не собирался выполнять требования взбалмошной женщины, и тогда Ванькина стала хватать за руки идущих рядом с ней учеников, пытаясь силой заставить их сесть на запыленную дорогу. Девочки как белые и розовые бабочки «разлетались» от неё в стороны. Всем стало, конечно, смешно. Не добившись выполнения своего требования, Ванькина сама упала на колени перед ступенями у драматического театра, как это делают верующие люди в храмах перед святыми ликами икон. Всем, безусловно, было понятно, что управляло этой «весёлой учительницей» в те ночные часы. Вот такой небольшой штрих к портрету нашего завуча по воспитательной работе.

Школьные годы окончены. Было ясно, что с таким аттестатом институт мне не светит, но это ещё не все подлости, которые сделали нам те педагоги. К аттестату нам были выданы характеристики, которые были, в общем-то, неплохие, если бы не запись в самом конце. Вот как она была написана дословно:

«Двенадцатого апреля 1978 года на вечере в школе Юрий Хрущёв совершил поступок, недостойный Советского человека и ученика». И все. Роспись и печать.

Но и это ещё не всё. Наши комсомольские билеты директор передала в горком комсомола, где нам их долго не возвращали, а без комсомольского билета невозможно было поступить учиться дальше.

До сих пор я не могу понять, зачем тем учителям нужно было губить нас, шестнадцатилетних мальчиков? Что они хотели этим показать, чего добивались? На фундаменте своего положения, свого названия, творили расправу над детьми.

Хулиганом и недостойным человеком лично я – никогда не был, заявляю это со всей ответственностью!

Мне помогла папина сестра, моя тетка и ее муж. Они работали преподавателями в техникуме и сделали так, что меня допустили до вступительных экзаменов без характеристики и комсомольского билета. Так я не по своему желанию, а волею судьбы и людей стал студентом отделения автомехаников, о чем сегодня, в общем, не жалею, но и не считаю себя счастливым человеком. Конечно, я мог добиться большего, но все же, нужно сказать честно, диплом автомеханика для паренька двадцати двух лет совсем не плохо.

Папа тяжело болеет, и его кладут в больницу. Я еще не понимаю, как это серьезно, и верю в его скорое выздоровление, но улучшения, к сожалению, нет, а наоборот, все хуже и хуже. Наступало тяжелое время для нашей семьи — время испытаний на прочность, человечность и порядочность.

У меня учебная трудовая практика. Устраиваюсь слесарем по ремонту автомобилей в машиностроительный завод имени Петровского. Утром иду в первый раз на работу. Какая она, работа? Как на работе вести себя и что делать, я не знал, но знал одно, работа — слово святое. Потом с каждым днем работа будет меня все больше и больше разочаровывать, то есть навязывать мне свои правила и условия игры, даже если они не совсем правильны. Но их нужно было безоговорочно принимать. Таковым был порядок, а точнее беспорядок, складывающийся десятилетиями.

В транспортном цехе было грязно и неуютно.