Сословное деление

Во втором варианте перевода «Хазби» автор выпустил все реплики, звучавшие как национальное бахвальство, которое так коробило Бритаева в свое время в газете «Хабар». Намного усилено антицаристское звучание пьесы в целом. Теперь в пьесе говорится о том, что речь идет о конфликте между царем и народом, что начальство царское для того и «создано, чтобы управлять рабами»; что начальство действует именем и волею царя. Последняя сцена пьесы композиционно переделана и последний монолог матери, в первом варианте вызывавший лишь слезы от чаяния и безысходной тоски, теперь стал прямым агитационным призывом, обращенным к далеким потомкам. «Где же ты, суровый мститель! заканчивает мать свои сдержанные причитания. Я плачу и зову его к вам, побежденные! Я взываю! Вы, грядущие бойцы свободы! Вы не забудьте этих обид! ».

Таким образом, идейное содержание пьесы в новом варианте значительно выпрямилось и освободилось от многих сторонних наслоений. Правда, некоторые слабые стороны произведения остались и в этом варианте. Это отрицание сословного деления в старой Осетии. Но они, как проходные реплики, не играют важной роли в идейной концепции произведения и говорят лишь о том, что некоторые слабые черты своего мировоззрения Бритаев так и не смог изжить до конца.

Однако, как бы значительна ни была обработка ранее напитанных произведений, она не может составить новый этап в творческом развитии писателя. Важнейшим фактом творческой деятельности Бритаева при Советской власти остается, конечно, драма «Амран», которая стала его лебединой песнью. Измученный болезнью, почти ослепший писатель мужественно работал над завершением своего давнего замысла. Некоторые страницы драмы больной писатель вынужден был диктовать своим младшим товарищам, но все же довел работу до конца, хотя окончательной стилистической редакции не успел проделать. В этом упорстве писателя узнается одна черта его характера стойкость в исполнении своих замыслов. Ведь и «Две сестры» он писал в крепостной камере, лежа ничком на цементном полу, как об этом рассказывает его товарищ по камере Г. М. Кесаев.