Встреча моих однокурсников

В феврале с.г., когда отмечали 70-летие известного поэта и нашего однокурсника Евгения Антошкина, другой Евгений – Богданов, прозаик, заявил, что он и его жена Яна приглашают наск себе в гости на Пасху. Дополнительным аргументом был ожидаемый приезд Роберта Винонена из Хельсинки – замечательного русского поэта и переводчика, много лет возглавлявшего кафедру художественного перевода в Литературном институте имени М.Горького. Потом он вдруг уехал на родину предков, стал и финским писателем, и поэтом.

С радостью согласились – в кои-то веки! Пересчитали ряды – прослезились. В 1961 году на поэзию, прозу, критику и драматургию очного отделения отобрали всего 19 человек.

В феврале с.г., когда отмечали 70-летие известного поэта и нашего однокурсника Евгения Антошкина, другой Евгений – Богданов, прозаик, заявил, что он и его жена Яна приглашают наск себе в гости на Пасху. Дополнительным аргументом был ожидаемый приезд Роберта Винонена из Хельсинки – замечательного русского поэта и переводчика, много лет возглавлявшего кафедру художественного перевода в Литературном институте имени М.Горького. Потом он вдруг уехал на родину предков, стал и финским писателем, и поэтом.

С радостью согласились – в кои-то веки! Пересчитали ряды – прослезились. В 1961 году на поэзию, прозу, критику и драматургию очного отделения отобрали всего 19 человек. Из более чем 2 500 желающих. Отбирали завкафедрой литературного мастерства С. Вашенцев, ректор Н. Серёгин, Вс. Иванов, И.Сельвинский, К. Паустовский, В. Лидин, Б. Бедный, В. Захарченко и другие известные литераторы. Ответственный секретарь приемной комиссии по поводу прихода в институт таких нас, всех из себя талантливых и многообещающих, разразился статьей в газете «Литература и жизнь». Недавно я встречался на пленуме Союза писателей России с автором статьи – профессором, критиком Александром Никитичем Власенко. Железный старик – новую свою книжку мне подарил!

Практически все мы стали профессиональными писателями. Были еще иностранцы – монголы, Тадж эль Хасан эль Сиб из Судана, Гауссу ди Авара из Мали, Магомед Али из Эфиопии, несколько девочек-эстонок, решивших посвятить себя художественному переводу.

Я не доучился на нашем курсе. Хрущев закрыл очное отделение Литинститута, мы устроили забастовку 23 мая 1963 года, добились частичной отменны дурацкого постановления, но 5 июля я сидел в воинском эшелоне, идущем куда-то на восток. Через месяц, во Владивостоке выяснил, что наша команда будет направлена на Чукотку, меня это возмутило, и я постарался «продаться» «купцу» из части, расположенной под Владиком. Удалось. Об этом в моих мемуарах «Все люди – братья?» расписано в деталях.

Забривали лбы еще нескольким нашим однокурсникам. Николаю Буханцову, Брониславу Горбу, Мусе Албогачиеву… Муса, мы называли и называем его Миша – настолько этот ингуш русский человек, говорил мне: «Пойдем в военкомат вместе, 6 июля». Я ответил, что на день раньше уйду, может, раньше на день вернусь. Вышло – на год. Какая-то военкоматская сволочь призвала горца на флот. Когда я перед увольнением зашел в газету Тихоокеанского флота «Боевая вахта» на Посьетской, 22, разыскал Албогачиева. Никогда не забуду, как у него от обиды набегали слезы – я свои три с лишним года отдал, вернее, у меня их отобрали, а ему еще служить год. У него уже тогда начали опухать ноги. Стоял он, весь седой уже, старший матрос Албогачиев в конце редакционного коридора у окна – не забыть мне этого до деревянного бушлата. А седой он был потому, что пережил депортацию, а первый «гонорар» получил ударом рукоятки пистолета по голове. Посмел, видите ли, послать ребенком стихи в «Пионерскую правду» и опубликовать их там без разрешения коменданта, вот тот и «поощрил» пистолетом. Миша держал рекорд – 17 лет учился в Литинституте. Его «переплюнул» Евг.Евтушенко, который получил диплом Литинститута лет через 30 после поступления. Не знаю, будет ли Миша на встрече – в Москве он появляется как красное солнышко.

Точно будет писатель-фантаст Юрий Медведев. Неутомимый издатель, знаток русского фольклора, человек разнопланово одаренный, непоседливый и деятельный. Возможно, доставит супруга на встречу нашего старейшину – Анатолия Жукова. В прошлом году он отметил 75-летний юбилей. Работал в журнале «Сельская молодежь», возглавлял отдел прозы «Нового мира», был директором издательства «Советский писатель», автор великолепных рассказов, повестей, таких как, например, «Судить Адама», романа «Дом для внука»… Болеет Анатолий Николаевич, почти не ходит…

Не будет наших иностранцев. Таджа приговорили к смерти в Судане, когда он был еще первокурсником Литинститута, его произведения заучивали наизусть суданцы, чтобы переправить их на родину поэта. Не знаю, жив ли он… Поэт Владимир Фирсов как-то рассказывал о судьбе однокурсника из Ирака Хиссиба. Тот стал героем ирано-иракской войны, возглавил Союз писателей Ирака, но примкнул к заговору офицеров и был Хусейном повешен.

Вот такой мой очный курс. Но есть еще заочный, на котором я учился, восстановившись в институте. В один год со мной восстановился и Николай Рубцов, учившийся также на очном отделении, но на год позже, и он тоже окончил Литинститут в 1969 году.