Национальная замкнутость осетин

Он отбрасывает как безрассудство не только мысль о национальной замкнутости осетин, но и мысль о сепаратизме и федерализме, модных тогда политических течениях в националистических кругах. «О национализме может ли быть речь для осетина? спрашивает он и сам же отвечает, Принимая во внимание национализм узкий или широкий, речи о национализме быть не может. В то время, как они могут мечтать о мировой роли, о России для русских, а, может быть, о далеком будущем, где «молодая» Россия вберет в себя дряхлый Запад и будет его обновлять. В то время, как великий русский народ может мечтать об ассимилировании всех народов. земли и еще о чемнибудь более безрассудном, Осетия ни о чем подобном, даже в устах сумасброда, мечтать не может. Если бы лавры поляков или грузинфедералистов беспокоили сынов иро на, если бы мечты тех о сепаратизме и тому подобных отсталос тях заразили сердца этих, то от этой заразы пришлось бы рекомендовать самого беспощадного хирурга, который, вырезав, бросил бы эту болезнь на съединие собакам».

Отсюда ясно, что Бритаев резко осуждает как безрассудство шовинистических мечтаний о мировом господстве, так и заразу федерализма и сепаратизма националистов. Однако это не означало, что Бритаев отказывался от национального самоопределения, от политических, социальноэкономических и общественнокультурных прав на свободное развитие народа в системе русского государства. И если, спрашивает Бритаев, осетинам свойственна мечта о «политической физиономии», то в какой форме она должна быть реализована? «Безусловно в той, пишет он, которая допускала бы самих иронов к устроению своей судьбы это широкое местное самоуправление». И далее: «На этой политической платформе, которую поддержит вся рабочая Россия, ироны должны сходиться.

Теснейшее сближение с народностями Кавказа залог мира, а в будущем и силы.

Рука об руку с российским рабочим классом по пути цивилизации и политических побед»48.

Неизвезстность даты написания статьи затрудняет ее подробное комментирование, но одно нам ясно, что автор ее выступает в национальном вопросе последовательным интернационалистом, национализм в какой бы то ни было форме чужд ему.