Часть 7

Кустов приехал к бастующим, посадил их на автобус и повез  на комбинат показать, что они вознамерились опрокидывать. Этот лозунг шахтеры сняли, однако сильно подмогнули опрокинуть Горбачева, а вместе с ним и Советский Союз.

   Сейчас, когда миновало и похмелье после демократической наркоты, шахтеры поняли, что не за них боролся «всенародно избранный», а за власть, не против привилегий шла борьба, а за привилегии, причем за такие, какие раньше номенклатуре не мерещились в самых радужных снах. Па третьему закону Ньютона действие равно противодействию, возвратная сила ударила по шахтерским peгионам.

   Па пути из Междуреченска в Новокузнецк снег становился

Кустов приехал к бастующим, посадил их на автобус и повез  на комбинат показать, что они вознамерились опрокидывать. Этот лозунг шахтеры сняли, однако сильно подмогнули опрокинуть Горбачева, а вместе с ним и Советский Союз.

   Сейчас, когда миновало и похмелье после демократической наркоты, шахтеры поняли, что не за них боролся «всенародно избранный», а за власть, не против привилегий шла борьба, а за привилегии, причем за такие, какие раньше номенклатуре не мерещились в самых радужных снах. Па третьему закону Ньютона действие равно противодействию, возвратная сила ударила по шахтерским peгионам.

   Па пути из Междуреченска в Новокузнецк снег становился белее и белее. Белизна эта, конечна, относительная, весьма серая. На душе была муторно. Сибирь и черный снег отказывались сосуществовать в моем сознании, перегруженном невеселыми думами. Куда деваться тысяче горняков с закрывающейся шахты имени Шевякова? Что будет с их семьями? «Мы сейчас как тот мужик, который хотел повеситься, — ноги до земли достают, а веревку снять не может» — так говорил председатель профкома шахты А. А. Щепан, отправляясь в Москву выбивать деньги на закрытие. И голодать,  если откажут.

   Это что, карающая десница? Пусть даже будет так, но почему же, Господи, ты так жестоко наказываешь детей своих? Наделяешь их неразумием и за неразумие же наказываешь? Отец Василий, молодой и энергичный священник, построивший в Междуреченске новый храм, отмаливает грехи своих прихожан.

   Может, где-то в районе Междуреченска существует одна из семи башен Сатаны? Великий эзотерик Рене Генон, один из последних посвященных в высшее знание, предполагал существование на территории СССР трех таких башен: на Урале, в Сибири и в Средней Азии, должно быть, в Таджикистане. Иначе как объяснить, почему осатанение так легко отсюда овладело сознанием населения огромной и могучей державы? Случайно ли именно в районе Междуреченска вошел в пике аэробус А-З10? Или это был материализовавшийся образ перестройки, которую Юрий Бондарев сравнивал с самолетом, что поднялся в воздух, но не знает, где сядет? Насчет того, где сел самолет перестройки, сомнений мало —  в лужу. Точнее, в море крови и страданий.

   Допустим, здесь где-то башня Сатаны. Однако сатанинская кухня далеко отсюда — в белых домах, на которых иногда появляется зловещая чернота, за океаном, в так называемом цивилизованном мире… «Не плачь; вот, лев от колена Иудина, корень Давидов, победил, и может раскрыть сию книгу и снять семь печатей ее»… 

   Мне так и не удалось определить, где по пути из Междуреченска в Новокузнецк самый белый, вернее, не такой серый снег. Он опять стал чернеть. Справа задымилась мутно-коричневая Томь. В пятнадцатиградусный мороз. Даже мелькнула темная фигура рыбака, забрасывающего в реку летнюю удочку.

   А впереди… Мы въезжали в лес труб. Небо неземное, холодная, металлическая заря кое-где проглядывала сквозь клубы пара и грязного, клочковатого дыма.

   — Я как-то из этого места насчитал пятьдесят четыре трубы, — сказал Геннадий Емельянов, переводя на язык цифр новокузнецкий апокалипсис.