Часть 6

Нет, не задал я прокурорский вопрос, не бросил камень в жертву вместо того, чтобы воздать должное виноватому. Сколько таких руководителей, настоящих профессионалов, было отстранено от дела в нынешнюю смуту? Сколько ушатов грязи было выплеснуто на головы так называемых «красных директоров» после того, как Горбачев проинструктировал народные массы: «Вы давите на них снизу, а мы будем давить сверху!» На светлые головы, которые тащили на себе тяжеленную ношу стабильности всей экономики Союза. И сейчас для многих из них слово «тащить» не потеряло свою иносказательность, не сузилось до воровского смысла. 

    Ну а тот, кто погнал мутную волну, никак не предполагал, что

   Нет, не задал я прокурорский вопрос, не бросил камень в жертву вместо того, чтобы воздать должное виноватому. Сколько таких руководителей, настоящих профессионалов, было отстранено от дела в нынешнюю смуту? Сколько ушатов грязи было выплеснуто на головы так называемых «красных директоров» после того, как Горбачев проинструктировал народные массы: «Вы давите на них снизу, а мы будем давить сверху!» На светлые головы, которые тащили на себе тяжеленную ношу стабильности всей экономики Союза. И сейчас для многих из них слово «тащить» не потеряло свою иносказательность, не сузилось до воровского смысла. 

    Ну а тот, кто погнал мутную волну, никак не предполагал, что она смоет и его с кремлевского Олимпа. Сейчас он твердит, как заклинание, «еще не вечер», предполагая, видимо, что потемки впереди. Ждет, что люди опять пригласят порулить ими, а язвительные писаки интересуются насчет того, президентом какой страны он желал бы стать…

   Ведь нелепица, анекдот: из мыла возгорелось пламя. Шахтерская карта, которую разыграли радикальные демократы во главе с нынешним президентом России, — отнюдь не анекдот, трагедия всех народов Союза. Прежде всего — шахтеров. Площадь в Междуреченске, где лежали они, когда разборка Горбачев — Ельцин достигла наивысшего накала, место, конечно, историческая. Но сегодня она воспринимается всего лишь как огромный ломберный стол, где в грязной политической игре шахтерская карта стала козырным тузом.

   Не все лежали и стучали касками в том же Междуреченске. К примеру, на шахте имени Ленина участок Николая Сухорукова, невзирая на пикеты, не прекращал добычу. Не потому, что. Сухоруков одно время побывал в партийных секретарях, а потому, что, по его убеждению, каждый должен хорошо делать свое дело. И сейчас участок работает отменно, зарплата у горняков приличная. «Мы гордимся сваей профессией», — заявил бригадир с этого участка Мингалий Дусянов. Согласитесь, в наше шкурно-продажное время так говорить не принято. А оказывается — говорят!

   3

    Шахтерская карта, надо отдать должное шулерскому мастерству, была разыграна блистательно. В Кузбасс хлынули толпы ретивых демократов, журналистов, пошла материальная помощь в поддержку бастующих. Все карты в колоде казались козырными. Бывал в Кузбассе и Ельцин, возмущался и сочувствовал: вам надо платить только за то, что вы живете в таких условиях. Обещал. Кое-что выполнил потом. Семьи, например, которые обитают в бараках, квартплату до сих пор не платят…

   Приключилось тогда головокружение у шахтеров? Несомненно. Да и как ему не приключиться: из-под земли да в самый фокус политических разборок, на экраны телевизоров, на самые первые полосы газет! Экономические требования горняков мастера интриг превращали в политические. Откуда-то появился, кстати, лозунг: «Опрокинем Запсиб!» Очень политический: чем хуже дела в экономике, тем очевиднее была несостоятельность горбачевского правления и шире открывался путь к власти радикалам. Запсиб опрокинуть не удалось – генеральный директор металлургического комбината Б. А.