Слово о триединстве

Исповедь «запроданца»

Малая Родина

Впервые я осознал себя украинцем в 1961 году, когда на первом курсе Литературного института сокурсник Валентин Сафонов подарил тоненькую книжечку с автографом: «Равнинному украинцу от холмистого рязанца». Это я-то равнинный, у кого в родном городе Изюм-Курган, по-нынешнему гора Кремянец, которая упоминается еще в «Слове о полку Игореве: «О, Русская земле, ты уже за шеломянем еси!»? Шеломян — курган. Да и не равнины у нас, а степи. Простор такой, что душа поет. Это почти то же, что обитателю южного лимана сказать: «Какая у вас красивая губа!»

Исповедь «запроданца»

Малая Родина

Впервые я осознал себя украинцем в 1961 году, когда на первом курсе Литературного института сокурсник Валентин Сафонов подарил тоненькую книжечку с автографом: «Равнинному украинцу от холмистого рязанца». Это я-то равнинный, у кого в родном городе Изюм-Курган, по-нынешнему гора Кремянец, которая упоминается еще в «Слове о полку Игореве: «О, Русская земле, ты уже за шеломянем еси!»? Шеломян — курган. Да и не равнины у нас, а степи. Простор такой, что душа поет. Это почти то же, что обитателю южного лимана сказать: «Какая у вас красивая губа!»

В этом контексте и слово «украинец» выглядело чужим. Да, заполняя заявление на паспорт, я назвался украинцем. Все мои родичи, кого я знал, считали себя украинцами. Значит, и я того же роду-племени. Хотя самый старший родной дядя по линии отца — Иван Дмитриевич — говорил только по-русски. Как и младший брат отца — Николай Дмитриевич. Этот, бедняга, отсидел на Колыме почти двадцать лет, хорошо, хоть имя свое не забыл. И на том спасибо. Как и тетка Настя, бывшая анархистка, получившая десять лет, но с правом переписки.

Вообще-то мы говорили на суржике. Мне как-то приходилось в качестве образца этого наречия приводить такую шутку: «Лезла, лезла баба по лестнице, та як упадэ з драбыны!» А драбына — лестница.

Мне всегда казалось странным, что многие мои земляки не жалуют тех, кто вдруг начинает говорить на литературной мове. «Смотрите, каким щирым украинцем стал!» — таков штамп осуждения. Ну, а кто переходит на русскую речь, тому достается следующее: «Та вин в кацапы запысався, забув родной язык». Разгадка пришла, когда донские казаки заявили: казаки — не сословие, а народ.

Изюмщина тоже казачий край. Гимн Изюмского полка начинается так: «Есть на Руси полки лихия, недаром слава их громка, но нет у матушки России славней Изюмского полка!» Старшинство полка исчислялось с 26 июня 1651 года, хотя есть сведения, что он сформирован в восьмидесятых годах того же XVII века. Загадка таится в истории участия на стороне Богдана Хмельницкого Большого Белгородского полка — своего рода «ограниченного контингента» русских войск в средние века. А в его составе были слободские казаки, в том числе и изюмские.

Полк ходил в любимцах Петра Великого. До сих в Изюме хранится напрестольное Евангелие в золотом окладе, подаренное царем. Бытует интересная легенда. По пути из-под Азова в Полтаву царь отмечал в Изюме день рождения. Читал псалтырь в Преображенском соборе. По такому случаю на молебне обязаны были присутствовать все старшины с домочадцами. Читал царь, а сам поглядывал на красавицу, которая норовила спрятаться за спины других. Узнал: да это же фрейлина его двора! Закончил чтение и — к ней:

— А в Питерсбурхе все так убивались, когда ты в Неве утонула! Как тут оказалась?

— Так ведь ее из Невы выудил сотник Данилевский, — поспешил на помощь полковник Шидловский — родоначальник графской фамилии, давшей России государственных деятелей, известных дипломатов.

— Умыкнул, выходит?

— Сердцу не прикажешь. Полюбил сотник красавицу.

— А где он? Небось, прячется?

— Под Азовом.

— Нашел место, где прятаться! Так тому и быть: на первый раз прощаю, — сказал Петр и рассмеялся, поскольку второго раза быть никак не могло.

Не будь этой романтической любви, появился бы в роду Данилевских знаменитый писатель, который много произведений посвятил освоению Дикого поля?

Читатель, надеюсь, не станет осуждать меня за то, что я горжусь историей моей малой родины. Что всю жизнь собираю сведения о ней. Вообще кореннные изюмчане помешаны на любви к родному городу. «Знаете, как изюмчане отвечают на вопрос, что такое Харьков?» — подначивал меня в кругу московских писателей В.А. Ивашко, тогда секретарь Харьковского обкома партии. — «Харьков? — спросит изюмчанин так, словно впервые о нем слышит. – «А-а, это, кажется, какой-то городишко под Изюмом». Изюм и Харьков были ревнивыми друг к другу полковыми городами-соперниками, но Изюму, поскольку он находился гораздо ближе к Крымскому ханству, досталось на две чумы и несколько разрушительных набегов больше.

Как мне не гордиться тем, что я ходил в школу в ту часть города, которая называется Военными Бараками, где когда-то рядовой учебной команды Г.К. Жуков получил первое командирское звание — вице-унтер-офицера? Судя по всему, он учился в том же двухэтажном «бараке», что и мы, ученики средней школы № 12.

Слово «москаль» у нас не употребляется. На моей родине можно услышать русскую речь образца почти ХYII века — во времена колонизации Дикого поля переселяли из Московии деревнями. Затем, во времена Богдана Хмельницкого, да и раньше, сюда бежали жители Правобережья. Вот и законсервировался древний русский говор в окружении украинской мовы.

В сознании моих земляков, во всяком случае, до 1991 года, Москва была ближе, чем Киев. Делать покупки, поступать в вузы, лечиться, добиваться правды, ехали в Москву. Так повелось исстари. Однажды на конференции по поводу книг молодых писателей я представился публике в ЦДЛ таким образом: «Родился в той части Украины, которая никогда не присоединялась к России, — и сделал паузу, давая возможность публике подумать о себе примерно так: «Какой националист (бандеровец), а?». А потом закончил мысль: — Но которая всегда была в составе Русского государства».

История моей малой родины богатейшая. Владимир Мономах в пределах нынешнего Изюма разбил на речке Сальнице в 1111 году половцев. Углубился в половецкие земли, подошел к городу Шаруканю, а оттуда вышли жители с христианскими хоругвями. В те времена в окрестностях Изюм-Кургана были еще два половецких города — Балин и Сугров. Откуда у кочевников взялись города, спросите вы? А никогда не задумывались над тем, почему половец Овлур помог бежать из плена князю Игорю? С очень большой вероятностью смею предположить, что половец был крещен и что имя его христианское было Лавр. Потому что в Святогорске, сейчас город Славяногорск, это в двадцати километрах от Изюма, в меловых пещерах наверняка был скит монахов-миссионеров из Афона. Позднее он стал монастырем, в котором соблюдались афонские обряды. Сказка-легенда: из монастыря подземный ход вел в Киев. Должно быть, монашеская метафора.

В обиде я на А.П. Чехова. Отдыхая в Святогорске, он позволил себе пометить в записной книжке — «Изюмы там всякие». Будем считать, что этого у него от либеральной изжоги. Для господ либералов история не существует, а если и существует, то исключительно в либеральном соусе или мареве. Либерализм у нас никогда не был отечественным — он либо французский, либо немецкий, а в последние времена и вовсе американский. Тут уж Чехов совсем не при чем. Но надо ли удивляться тому, что все наши несчастья исключительно либерально-дуроломного происхождения, а проблем со свободами все больше и больше? Да и свободы всё какие-то от Лукавого — свобода от здравого смысла, от нравственности, долга, стыда, чести, совести, достоинства…

В казачьих краях не принято было расспрашивать, кто ты и откуда. Вот и скапливался люд отчаянный и рисковый. В наших местах отметились все главные российские бунтари. Кондрат Булавин поднял восстание донских казаков по причине войны с изюмцами из-за бахмутской соли. У Степана Разина в Цареве-Борисове была названная мать Матрена Говоруха, которую казнили после поражения восстания. И ее сына — тоже. Царев-Борисов, некогда знаменитый город и отметивший несколько лет назад 400-летие в качестве села Красный Оскол, как город-крепость был основан в 9 верстах от Изюм-Кургана Богданом Бельским, заклятым врагом Бориса Годунова. Борискино имя стало причиной того, что триста лет старейший город Слободской Украины при Романовых не получил никакого развития, вообще превратился в село. Вообще имя Борис для России — несчастья да смута.

Есть предположение, что Лжедмитрий навещал Царев-Борисов. Вообще цареборисовцы не раз сбрасывали с крепостных стен царских воевод, бунтовали и занимались всяким воровством. И Емелька Пугачев служил в Протопоповке и Веревкине, в двадцати верстах от Изюма, где по пьянке в бане показывал староверам «царские знаки» на своей груди. Изюмский полк был в составе войск А.В.Суворова, разбившем Пугачева. «И бил врагов в стенах своих», — так сказано об этом в полковом гимне.

В крови изюмчан многое намешано. Внешне я почему-то смахиваю на какого-то татаро-монгола. То ли половец, то ли крымский татарин, то ли печенег (мать моя родом из села Печенеги Чугуевского района), а, может, скуластый литвин в облике через века проступил. Со мной многие старухи на Казанском вокзале пытались по-татарски объясняться, а я — ни бельмеса.

Свою родословную я так и не прояснил. Не сохранились церковные метрические книги — уничтожили большевистские вандалы или европейские «цивилизаторы», огнем и мечом пытавшиеся на нашей земле установить новый порядок.

В юности казалось, что наша фамилия не очень распространенная. Сейчас же на каждом шагу Ольшанские — писатели, художники, актрисы, журналисты, футболисты и министры, политологи, ученые, православные священники и даже один католический епископ, недавно почивший в бозе. Есть и православная святая — киевская княжна Иулиания Ольшанская, жившая в XY веке. Названная, наверное, в честь другой Иулиании (Ульяны) Ольшанской — супруги великого князя литовского Витовта, в православии Александра. Их дочь, Софья Витовтовна, стала женой великого князя московского Василия I. Она, дама гордая и властная, правила государством при малолетнем сыне Василии II, была бабушкой Ивана III, прапрабабушкой Ивана Грозного. Вообще женщины в этом роду добивались всего, чего можно было только желать. Мария Ольшанская была женой господаря Молдавии Ильяша (Иллеша). Софья Гольшанская (Ольшанская) стала родоначальницей европейской династии Ягеллонов, правившей не только в Польше, но и Литве, Чехии, Венгрии. В честь 600-летия со дня рождения польской королевы Софьи и в связи с тем, что 2006 год объявлен Годом Матери, Национальный Банк Беларуси решил выпустить памятную юбилейную монету.

Основал род в XIII веке, так считается, Гольша (или же Голдислав, золотославный, в моем самодельном переводе, а это уже ни имеет никакого отношения к ольхе). Подробности можно узнать на фамильном сайте Ольшанских. История рода князей Ольшанских (Гольшанских) – это история средневековой Восточной Европы. Естественно, они участвовали в многочисленных заговорах. Князь Иван Юрьевич, родной брат святой девы Иулиании Ольшанской, был казнен в 1481 году в Киеве за участие в промосковском заговоре. Считается, что этот род пресекся в 1556 году: казнили князя Александра Семеновича Ольшанского за мятеж против введения магдебургского права в русских землях Великого княжества Литовского. Изучением истории сейчас занимается Вадим Анатольевич Ольшанский, живущий в Краснокамске и создавший фамильный сайт. Не чужда история рода и другому Александру Ольшанскому, относительно молодому питерскому литератору и художнику, по отчеству Игоревичу. Фамилия известна около восьмисот лет, а это 40-45 поколений. Красноярские ученые высчитали, что для того, чтобы все люди стали родственниками, требуется всего лишь 14 поколений. Так что у каждого читателя в данном случае есть целых три шанса считать себя родственником династии Ягеллонов. Далеко не все Романовы царского рода, так и Ольшанские – княжеского. Многие из нас вообще не однофамильцы, носят заимствованную фамилию. И поди разберись – у кого она природная, а у кого понравившаяся. Ее носят русские, украинцы, белорусы, литовцы, поляки, евреи, чехи, американцы, даже аргентинцы… Меня донимают гаишники: проверяя документы, первым делом допытываются, кем я довожусь юристу Леониду Ольшанскому, который столько лет щучит их в хвост и гриву? Когда случайно встретились с ним – интуиция ничего не подсказала, чужие мы, как сказал один поэт, «даже по битым черепкам».

По семейному преданию мой прапра был священником Изюмского полка. Принадлежал ли он к какой-нибудь боковой линии (жертвы майората?) некогда могущественного рода, к так называемому малороссийскому шляхетскому роду Ольшанских, сам, или его отец, или дед имел приход в каких-нибудь Ольшанах, а потому и стал «колокольным дворянином» Ольшанским — неведомо. Наиболее вероятная версия: будучи священником в городе-крепости Ольшанске на Белгородской засечной черте, он получил назначение в Изюм, когда стала возводиться новая, Изюмская, засечная черта. По преданию его дочь-красавица влюбилась в лихого рубаку, которого позвала в поход труба. Тот погиб, а плод греховной любви, что считалось тогда величайшим позором, появился на свет. Видимо, по этой причине поповна жила замкнуто на своем хуторе. В раннем детстве, в доме двоюродного деда Федора Андреевича, я видел ее портрет, написанный, по моим предположениям, неизвестным художником самое позднее в конце ХYIII или в начале XIX века. (Пока я собирался узнать судьбу портрета, чтобы сделать с него копию или хотя бы переснять, мне сообщили: в пустующий дом родственников залез «электорат» и все картины украл!)

Эх, если бы лет тридцать назад я располагал хотя бы такими скудные данными, то, кто знает, не появилась серия исторических романов о загадочном роде Ольшанских, игравшем не последнюю роль в средневековой Восточной Европе?

На свою голову, как говорится, сделал я анализ своей ДНК. Результат меня ошеломил: моя гаплогруппа по Y-хромосоме, которая передается от отца к сыну, R1b — типичная западноевропейская, так называемая атлантическая модальная. Неужели все-таки принадлежу к роду древних Ольшанских, проклятых на веки вечные их подданными? Ведь по «Хронике Быховца» их корни в Италии. Там много живет народу с этой гаплогруппой. Португалия, Испания, Франция, Англия, Шотландия, Скандинавия — во многих странах до 80 процентов народу с нею. Поневоле вспомнишь, что Максим Кривонос, соратник Б.Хмельницкого, по фамилии был Ольшанский и считался шотландским майором. Не успел я пережить это открытие, как на одном очень примитивном сайте меня назвали украинским националистом… И решил плюнуть на все это: я — русский писатель, человек русской культуры, мои предки, которые на протяжении многих поколений и не ведали, что они западноевропейцы, — славяне, уж по материнской линии — вне всякого сомнения. Будет возможность раскопать свои корни — раскопаю, узнаю, откуда таинственный пращур объявился на границе Русского Дикого Поля, возле границы Великого княжества Литовского. Если скрывался, то почему фамилию оставил? Таких, как я, в России 5 процентов, среди них Лермонтов, Пушкин, R1b у последнего русского царя Николая Второго… Нет, не зря свои мемуары я назвал «Все люди — братья?!»

С конца XYIII века, после пугачевщины, полк не дислоцировался в Изюме. Не стало военной нужды. Да и надо было Екатерине Второй, подружке французских просветителей, ввести в Украине, в том числе и в Слободской, искони казачьей и свободной (слободской — свободный!) крепостное право.

И в то же время она спасла Слободскую Украину от свердловского расказачивания. В 1765 году превратила рядовых казаков в войсковых обывателей, как бы подготавливая почву для введения крепостничества. Слободские казачьи полки стали гусарскими, регулярными частями русской армии. Имя Изюмского полка навечно начертано золотом в числе первых в Георгиевском зале московского Кремля.

Заканчивается полковой гимн так: «И даже раз Париж смятенный видал в своих прославленных стенах твой доломан червоный и синий ментик в галунах». Синий ментик изюмского гусара встречает посетителей при входе в музей на Бородинском поле. Изюмцы сдерживали французов, пока русские войска готовились к Бородинскому сражению. Множество раненных из арьергарда умерло во дворе Колоцкого монастыря. Быть может, сложил там голову и неизвестный мой прапра.

В жизни много странного, в том числе и необъяснимых совпадений, повторений, ассоциаций. На знаменитом кладбище в Сент-Женевьев де Буа, посетителей встречает первой, все равно что в вечном карауле, могила подполковника Изюмского гусарского полка.

Есть что-то мистическое и в том, что изюмчанин Петро Береговой превратился в Пьера Береговуа, премьер-министра Франции. Но не стал, в отличие от некоторых, ни лучшим французом, ни лучшим русским. Незадолго до смерти посетил родные места, увез с собой пригоршню родной земли, а потом по соображениям чести пустил пулю в свой упертый казачье-гусарский лоб.

Франция — чужбина, но в ее истории столько близкого, чуть ли не родного. А как же мне в душе отделить мою Украину от России моей? Как разделить могилы шестисот тысяч советских солдат, сыновей и дочерей всех народов нашего Большого Отечества, погибших в моих родных местах в минувшую войну, чей подвиг был отмечен награждением города Изюма орденом Отечественной войны I-ой степени? Здесь столько же полегло, сколько погибло в боях за освобождение всей Польши. Кому, ответьте мне политиканы, сооружен на древнем Изюм-Кургане мемориальный комплекс в память о погибших в 1941 году, в поражении под Харьковом весной 1942 года, в боях на Изюм-Барвенковском направлении 1943 года? Оккупантам???

Символично, что у мемориальных комплексов в Изюме и в белорусской Хатыни один авторский коллектив. Если бы политиканы, собравшиеся на нечестивую вечерю в Беловежской пуще, побывали в Изюме хоть раз 9 мая, то у них перед подписанием воровских соглашений руки бы отсохли.

Ежегодно в апреле и мае городские и районные власти были заняты встречей и размещением гостей. Со всего Союза ехали сотни, тысячи ветеранов, родственников погибших. Надо было помочь поехать на места боев, накормить, утешить. Все предприятия, учреждения, колхозы, учебные заведения участвовали в этом святом деле. Деньги на мемориальный комплекс изюмчане собирали много лет. От мала до велика.

Заводы изготавливали тысячи факелов. В день Победы, когда сгущались сумерки, начиналось мемориальное факельное шествие на гору Кремянец. У меня на спине не утихали мурашки, а слезы застилали глаза, когда я впервые увидел, как словно ожил, зашевелился в тысячах огней древний Изюм-Курган.

Сейчас изюмские власти не приглашают ветеранов на День Победы. Так и не дождался приглашения москвич, сын осетинского народа, С.А. Кулов, который в 1941 году стал командиром батальона вместо погибшего капитана Анатолия Орлова, чье имя носит одна из самых красивых улиц Изюма. Поскольку Сергей Алексеевич без приглашения не поехал, то расстроился и мой план привезти, наконец, в родные места удивительного скульптора, автора потрясшего меня «Иисуса Христа», Григория Георгиевича Чередниченко. Он не был в Изюме с тех пор, как четырнадцатилетним мальчишкой стал юным солдатом, защищал от немцев родной город.

Не приглашают ветеранов не потому, что у изюмчан заскорузла душа, а потому, что нет денег. Заводы лежат.

Так подробно я рассказал об Изюме потому, что подобных мест в Украине сотни, и невозможно их историю без ущерба, искажения, прегрешения перед правдой представить как нечто мононациональное. В этом смысле Украина никогда не была, не является и никогда не будет подобием Японии.

Бесовские игрища, или заворот извилин

За не такую уж и короткую жизнь я пришел к твердому убеждению: божественный промысел состоит в объединении людей против сил зла. В укреплении добрых начал в людях, в сотрудничестве, взаимопомощи, очеловечивании, гармонизации жизни и просветлении душ. В сопереживании, родственных чувствах, дружбе, любви… Ненависть и злоба, вражда и разруха, месть и предательство, дегармонизация жизни, расчеловечивание людей — все это проделки Лукавого, в чьей власти темные беснующиеся силы.

Исповедь — это когда говоришь то, что в душе накипело. Когда не имеет для тебя никакого значения, нравится или совсем не нравится кому-то, что говоришь. Исповедь — жанр общения души с Богом, стало быть, с Истиной. Совсем негоже тут юлить, прибегать к фигурам умолчания, мол, они золото. Нет, господа-товарищи, какими вы брильянтами или непотребствами переполнили мою душу, то и получайте. Ведь на девять десятых — это всё ваше. Моего тут — лишь компоновка да словесная упаковка.

«Исповедь «запроданца» — так я уточнил свой жанр. Запроданец — продажный человек, предатель. И вот как я услышал это слово в свой адрес.

Когда я поступил в Литинститут, то секретарь приемной комиссии критик А. Власенко напечатал в газете «Литература и жизнь» статью о новом пополнении, в которой расхвалил и меня. После нее пришел ко мне чернявый, остроглазый второкурсник Z, сходу спросил:

— Сашко, ты знаешь мову, чому на ний нэ пышэш?

Мову я знал. Ответил, что я учился в русской школе, в техникуме преподавание велось на русском языке, думаю по-русски. Кстати, в техникуме по русскому языку и литературе были тройки да четверки, а по украинскому — исключительно пятерки.

— Якщо ты станэш пысаты на украйинський мови, тэбэ чекае блискуче майбутне, — завлекал Z сногсшибательными перспективами.

— Я русский язык тоньше чувствую, чем украинский. У нас же суржик, синтаксис в нем преимущественно русского языка.

— Як ты нэ розумиеш, що повынэн пысаты на мови! Зрозумий жэ, в украйинський литэратури всэ захопылы жыды. А талановыти хлопци пышуть на российський мови, стають запроданцями! Сашко, подумай про цэ…

Гость негодовал еще десяток минут и оставил меня в раздумьях. К счастью, или, к сожалению, у меня был небольшой личный опыт общения с украинскими националистами.

Мою сестру после окончания лесного техникума направили в Ровенскую область помощником лесничего. В село Заставье, рядом с местечком Межиричи. Ее муж, фронтовик, еще учился в техникуме. Зима 1949-1950 годов, в лесах полно бандеровцев. Лесничий, из местных, беспробудно пил, всем ведала моя беременная сестра. Особенно были опасны поездки в лесхоз, который располагался в местечке Березно, — на лошадях, лесами туда шестьдесят километров. И столько же обратно. Да еще, как правило, с казенными деньгами.

Мать и я приехали к сестре в декабре, а в начале апреля она родила девочек-двойняшек. Жили мы в атмосфере постоянного страха. По причине недопонимания опасности я особого страха не чувствовал. К десяти годам у меня в жизни было столько страшного — бомбежки, стрельба, жизнь в течение полугода вообще на нейтральной полосе, голод, болезни, нищета. И с железнодорожного моста падал, и детонатор немецкой гранаты в руках взрывался, и от ПТР-овской пули, предназначенной для танков, загорался — чего мне было страшиться?

Почти каждый день сестра приносила известия о нападениях бандеровцев, убийствах «советов». Так называли нас, кто приехал с Востока. В школе меня, хотя в Изюме по причине слишком далекого от примерного поведения к пионерам и близко не подпускали, назначили сразу председателем совета отряда. Местные смеялись над моей одеждой — видавшей виды телогрейкой, стегаными валенками в литых галошах-шахтерках. Да и над моим нацменским обличьем, которое было к тому же все в шрамах. Старались после уроков меня поймать и поколотить. Били гурьбой, а я их отлавливал поодиночке и, как выражались тогда, метелил от души. Говорили они вроде бы на украинском языке, но каком-то странном: як ся маеш, то есть как ты, а чугунок у них был — баняк. Бляхой они называли кровельное железо, а обийстя было у них двором…

Нас не убили, видимо, еще и потому, что в том же доме, но с двумя входами, жил какой-то бандеровский начальник — это я выяснил, приехав туда спустя тридцать лет. Помню похороны солдат, в том числе и жениха подруги сестры, помню листовки, трупы бандеровцев, уложенные возле костела в ряд, напоказ… Помню плач по ночам, который доносился из колонн грузовиков, вывозивших целыми селами тех, кто сопротивлялся коллективизации или помогал бандеровцам. Считалось, что их вывозят на Соловки, вот и брали люди с собой деревянные чурбачки — когда мы уезжали оттуда, то видели на станции в Новоград-Волынском их огромную гору. Она осталась в моей памяти как символ страданий, прежде всего, ни в чем неповинных людей. И почему-то напоминает мне верещагинский «Апофеоз войны».

Но прививку от националистического столбняка я получил на всю жизнь. Оттого, видимо, и не стал пысьмэнныком, чтобы не употреблять чуждые мне баняки и обийстя, которые нынче заполонили мову. Мог бы стать билингвом, двуязычным писателем, но не получилось. О, как все непросто!..

В памятной той горе были и чурбачки виноватых, да еще как. Сейчас, когда доходят вести о чествованиях, скажем, недобитых вояк из дивизии СС «Галичина», о вытеснении русского языка и русской культуры из Украины, особенно в западных областях, то я первую голову виню в этом сталинских соколов из НКВД. Выселив из родных мест около полумиллиона западных украинцев, они не думали о том, что пройдут годы, и в Украину вернется армия, по своей численности сопоставимая с наполеоновской, антисоветски и антирусски настроенная. Не в старые схроны вернется, а захватит сферу общественного сознания. На первых порах втихую — в партию, профсоюзы, комсомол, творческие и общественные организации, средства массовой информации, образование, науку и культуру… С началом перестройки эта армия развернет разнузданнейшую антирусскую кампанию, которая и взорвет Советский Союз.

Разве не аукнулся страшный искусственный голодомор тридцать третьего года? А беспримерная жестокость Петра (скаженого, то есть взбесившегося, как нарек его Тарас Шевченко) по отношению к украинским козакам из числа сторонников Мазепы? Их виселицы плыли по Днепру, а приплыли в Верховную Раду Украины 24 августа 1991 года. Не забылось, что и Санкт-Петербург во многом построен на костях украинского козачества. И что царица Катька закрепостила Украину, разрушила Запорожскую Сечь, сгноила в тюрьмах ее атаманов.

Разве не было позорного запрещения украинского языка? Российские самодержцы, по крови немцы, знали пагубность разноязычья на примере родной Германии. Им хотелось быть похожими на Бисмарка, собравшего в железный кулак немецкие земли. Цари не понимали того, что (спасибо татаро-монгольскому игу, великому княжеству Литовскому, Речи Посполитой?), в силу вмешательства извне и проживания в разных государствах, некогда единая древнерусская народность разделилась на три народа. Им нравилось, когда придворные маляры изображали Россию в виде древа с едиными корнями, но с разными ветвями — Великия, Малыя и Белыя Руси. Но язык-то зачем запрещать? Это же духовное богатство, память и культура народная. Мне как-то киевский писатель Б. Комар напел слова колыбельной еще домонгольской Руси!

Почему запрещался именно украинский язык, один из богатейших языков в лексическом и фразелогическом отношениях? «Чем ближе — тем дальше», как утверждает поэт Егор Исаев?

Да и почему Малыя, почему Малороссия? Киев считается матерью городов русских. Малой матерью что ли? В Киеве издревле жили русичи, называли они себя русскими. В Новгороде Великом, Пскове, Владимире, Твери, Рязани, Ярославле, Полоцке, Чернигове, Москве люди тоже называли себя русичами, русскими. Правда, в Московии называли себя, в отличие от остальных, московитами. Потом, когда наступила эпоха централизации и погоня за величием, ошибка была исправлена. Но путем еще более грубой ошибки.

Москва стала объединенные земли величать Великороссией, а неподвластную Киевскую Русь — уничижать, именуя ее Малороссией. История вопроса очень сложная, тут приложили руку многие, но суть остается сутью — были русскими и вдруг превратились в малороссов. Это все равно, прошу прощения за резкое сравнение, если бы Австралия, набрав силу, стала именовать себя Великобританией, а Британские острова, которые, допустим, находились много веков под пятой княжества Монако, — Малобританией. По греческой традиции, согласно которой исконные земли именовались малыми, а присоединенные – великими, так и должно было случиться. Но ни Америка, ни Австралия не стали Великобританиями, никакой вражды между англоговорящими странами нет, а у нас вражда лишь разжигается. И конца ей не видно, поскольку она на руку нашим заклятым друзьям из числа соседей, которые всячески ее поддерживают не только морально, «научно», но и материально, и политически. Видимо, если Бог лишает разума, то это или навсегда, или очень надолго.

«Малороссийство» нанесло колоссальный вред триединому народу. Оно способствовало появлению украинофильства. А уж его лелеяли западные наши соседи, которые видели в этом мощное средство ослабления Российского государства изнутри. Вена, Прага, Варшава стали центрами поддержки украинофильства. Перечитайте романы Генрика Сенкевича, и в них вы найдете утверждения о том, что поляки и украинцы — единый народ. После этого становится понятнее крайняя степень агрессивности римско-католического прозелетизма, а сегодня — в особенности, по отношению к Украине. Тем более, что Ярема Вишневецкий, утверждают, был украинцем, (кстати, бабушкой у него была Богдана Ольшанская, не родная, он ей доводился внучатым племянником), но католиком, а Богдан Хмельницкий — шляхтичем, но православным. Хмельницкий, получив образование у иезуитов, немало способствовал закреплению термина «Украина» в польском понимании, тогда как его современники из числа его же соратников, но без польского образования, именовали себя русскими, писали «руским писмом» и считали свою страну Русью. Вот почему польские паны, вдохновляемые бывшим президентом А. Квасневским, дневали-ночевали на майдане во времена оранжевой «революции»…

Украинофильство переродилось в яростный национализм, когда перестало быть достоянием лишь верхушки украинского общества и своим ядом пропитало толщу народа. Это привело к первому отделению Украины от России, которое закончилось бедами германской оккупации, разгула бандитизма, разрухи, гражданской войны.

Большевики осуществляли по отношению к украинским националистам политику пули и пряника. Историю Украины они трактовали по Грушевскому. И вот почему. Союзную модель Советского государства придумали отнюдь не из государственных интересов народов, входящих в него. Норму свободного вхождения и выхода из состава СССР они установили из интересов грядущей мировой революции. То есть, чтобы любая страна могла, выражаясь языком космической эры, пристыковаться к государственному модулю, который уже находился на орбите этой пресловутой революции.

Они и в мыслях не допускали возможности выхода какой-либо республики из состава СССР. Большевизм, как и нынешний необольшевизм, который является господствующим в большинстве бывших союзных республик, тем печально и знаменит, что провозглашает одно, а делает совсем другое. И никогда не делает то, что провозглашает. Большевизм, как нынче и необольшевизм, в стадии слабости всегда потакает местным националистическим элитам, позволяет играть ей в «государства», «суверенитет», которым хоть закусывай — «сколько проглотите». Ведь большевики «нарезали» государства и там, где их отродясь не было. А потом кулак наливался силой или кончалось терпение, и начиналась какая-нибудь акция по просьбе трудящихся или же «наведение конституционного порядка».

Россия не имеет права быть слабой. Такой у нее формат. Как только ослабевает — на нее с новой силой наваливаются все проблемы, которые она, казалось бы, давным-давно разрешила. Все эти декабристы, либерал-бомбисты, просто революционные демократы и пламенные революционеры, убогие горбачево-ельцины на свой кошт, а все больше на немецкий, английский или американский, только и занимались внедрением чужебесия в сознание россиян, закладывали тем самым взрывчатку под устои государства и общества. Не имеет права страна, в который раз, все начинать сначала. Потому что опять может возникнуть давний спор Польши и России о том, кто из них первый в славянском мире. Сейчас все, кому не лень, пытаются превратить Украину в разменную антироссийскую карту. Такое впечатление, что А.С. Пушкин не написал еще свое знаменитое «Клеветникам России». Да что Пушкин, им никакой закон не писан.

Но, Боже, как же современно и пророчески, в который раз! звучит:

И ненавидите вы нас…

За что ж? ответствуйте: за то ли,

Что на развалинах пылающей Москвы

Мы не признали наглой воли,

Того, под кем дрожали вы?

За то ль, что в бездну повалили

Мы тяготеющий над царствами кумир

И нашей кровью искупили

Европы вольность, честь и мир?..

Русофобия, к величайшему прискорбию, является альфой и омегой радикально настроенной украинской элиты. Если вдуматься, то это заворот извилин. Они, исторически русские, проповедуют ненависть к русским, своим соплеменникам. Неужели они не ведают, что, по крайней мере, у каждого второго нынешнего русского найдутся и украинские корни? Сколько русских с фамилиями на ко, ук, ский, с фамилиями, в основе которых казачьи прозвища? Сколько типично украинских мазанок вы встретите в Чугуевках, Черниговках, Полтавках в Приморском крае, в шахтерских поселениях Кузбасса? Сколько выходцев из Украины в Сибири?

Панове радикал-националисты называют себя украинцами. Но, позвольте, слово «Украина» — «москальского» происхождения. Оно, с ударением на первом слоге, означало пограничную местность, украйные земли, в данном случае Слободскую Украйну, откуда родом ваш слуга непокорный, который имеет полное право по этой причине называть себя украинцем. А вы-то, главным образом галичане, попросту «западенцы», тут при чем? Ведь это же примерно то же, если бы германцы согласились называть свою страну не Дойчланд, а Неметчиной.

Не пробовали, получив нэзалэжнисть, избавиться от «москальского» наследия, панове? Назвать, Украину, Вкраину, скажем, Краина, то есть страной. Кажется, логичнее было бы, но есть уже такая на Балканах. Или вернуться к древнему названию — Киевская Русь, называться просто Русью, а себя именовать, как встарь, русичами. Что-то претит, чувствуется какое-то противодействие неправда ли? То ли природа языка бунтует, то ли логика истории протестует. Ну и «москали» — назвали, а пошло в род и потомство — так выражался «запроданец» Н. Гоголь…

Когда-то М. Горький назвал язык первоэлементом литературы. Мне представляется такое утверждение очень спорным. Но не об этом речь. А о том, может ли язык быть первоэлементом государства? Сама постановка вопроса тоже спорная. Хотя бы по той причине, что филология и государственное строительство довольно разные вещи. Украинские радикал-националисты как раз и стремятся подвести под государство языковый фундамент, скрепив его русофобским раствором.В истории человечества немало найдется примеров, когда язык становился орудием ассимиляции народов. Грешили этим китайские, англосаксонские, российские и другие правители. Но в современной действительности такого практически нет. Сегодня больше найдется примеров сосуществования различных языков и диалектов в границах одного государственного образования. В Провансе, скажем, что на юге Франции, говорят на своем языке, в Шотландии — на своем. А в Германии сколько диалектов? Иначе на планете было бы не две сотни государств, а несколько тысяч.

Но ирландцы, курды, тамилы воюют за свою независимость. Саудовцы воюевали за независимость Ичкерии, но, судя по всему, уже отвоевались. Вместе, между прочим, с украинскими русофобами. А косовские албанцы, можно считать, свою независимость, правда, трудно отличимую от геноцида, уже завоевали. Тут к языковым, национальным проблемам добавляется религиозная составляющая.

В Украине тоже не только филологические проблемы, которые по примеру товарища Сталина стали проблемами идеологическими и политическими. Языковый и католический религиозный радикализм выступают как близнецы-братья. При Сталине закрывались в Западной Украине костелы, сам тому свидетель. Но ведь и православные храмы не только закрывались, но и стирались с лица земли. Теперь же униаты как бы мстят за большевистские притеснения православным приходам, особенно находящимся под юрисдикцией Русской православной церкви. Православие раскололи. Никак не может простить папский престол, что нас крестили в водах Днепра иерархи из Царьграда. Не в водах Тибра, и не ксендзы… Господи, неужели ты всего этого не видишь вот уже тысячу лет?

И опять злободневным предстало еще одно пушкинское предвидение и тревога: «Признав мятежные права, От нас отторгнется ль Литва? Наш Киев, дряхлый, златоглавый, Сей пращур русских городов, Сроднит ли с буйною Варшавой Святыню всех своих гробов?»

Скандально известная «Просвита», якобы способствующая укреплению позиций украинского языка, как раз больше, чем кто-либо, ему вредит. Она притесняет русский язык теми же методами, которыми российское самодержавие искореняло украинский. Это общество является прямым наследником и продолжателем большевиков в деле осуществления украинизации. Большевики хотели в двадцатых годах перехватить у националистов процесс украинизации, а когда ничего из этого не вышло, устроили Украине голодомор. Да и не только Украине.

К девяностым годам прошлого столетия Украина была процветающим государством. По сравнению с нынешней — весьма процветающим. Теперь я часто задаю себе вопрос: ну какого еще рожна им было надо? Именно к девяностым годам множество проблем было решено. Хрущев отнюдь не сдуру подарил Украине в честь 300-летия воссоединения с Россией Крымский полуостров. Зная об обидах Украины на Москву, да и помня и о своих личных «художествах» в республике в годы репрессий, он хотел с помощью Крыма подвести жирную черту под ними. Но сделано это было топорно, неуклюже и принесло немало вреда русско-украинским отношениям. Хрущевский подарок не оценила украинская националистическая элита. Как и то, что, после празднования 300-летия, отношение к Украине со стороны Москвы было весьма мягким, предупредительным и едва ли не заискивающим.

Только Украине было позволено иметь свое политбюро. Уж я-то, проработавший не один год в аппаратах, знаю, сколько выходцев из Украины были на всех уровнях власти! Хрущев, Брежнев и вся его днепропетровская команда, «лучший из немцев» наполовину, к сожалению, украинец, Ивашко — второй секретарь ЦК КПСС, Моргун, полтавский первый секретарь, не будь августа, вполне мог стать союзным премьер-министром… К нуждам Украины всегда внимательно относились, ей всегда шли навстречу.

Два случая из личного опыта. Не могли мои земляки выбить в Киеве сто тонн арматуры для мемориального комплекса. Фондов нет — нет и металла. Город наградили орденом, а из-за вагона железного прутка остановились все работы на комплексе. Обратился за помощью к Ю.И. Боксерману, зампреду Госэкспертизы, близкому к Н.К. Байбакову, и фонды нашлись.

Или закупили для Изюмского тепловозоремонтного завода импортное оборудование для нового цеха по выпуску колесных пар. Построили цех, а монтаж запретили — без нового цеха каждый день по шесть тепловозных секций разбирали, мыли, и жуткая грязь попадала в Донец, Дон, Азовское море. Я знал проблемы завода в деталях, поскольку опубликовал большой, на два номера, очерк в «Гудке».

А тут, как по заявке, приезжает в Московскую писательскую организацию министр МПС Н.С. Конарев просить у нас помощи и защиты от оборзевших СМИ. После встречи подхожу к министру и сообщаю, что я учился в железнодорожной школе, в которую ходил, для сокращения расстояния, через ваш, мол, завод. «Какой?» — «Изюмский паровозоремонтный». — «А-а, так мы земляки», — Конарев был когда-то начальником Южной железной дороги. «Да разве так земляки поступают?» — и рассказываю о бедах заводского коллектива. Тут же обещаю: если не поможете, честное слово, пойду к С. Михалкову и попрошу показать в «Фитиле» пейзаж из тепловозной грязищи. Министр при мне велел управляющему делами вызвать начальника завода. Сдержал слово Н.С. Конарев: деньги дал и прислал два строительно-монтажных поезда после завершения строительства БАМа. Отгрохали они очистную систему, но завод, некогда один из лучших в отрасли, который год еле-еле жив.

В свете всего вышесказанного мне кажется, что украинские самостийники (не путать с патриотами!) вовсе не добились нэзалэжности Украины от России. Они чрезвычайно много сделали для того, чтобы освободить Россию от Украины. За это им русские ультрапатриоты должны низко-низко в ножки поклониться. А что можно еще, кроме вот такого «наоборота», ожидать от бесовских игрищ?

Сорок процентов союзного промышленного производства приходилось на долю Украины. При населении около двадцати процентов от всего союзного. Ну, как тут можно было не удержаться от великоукраинских амбиций?

А что же мой старый знакомец Z? Поразил меня вначале тем, что женился на еврейке, кстати, очень приличной женщине, которую я и моя жена глубоко уважаем. Она была племянницей очень высокопоставленного советского деятеля. Говорили, что они разошлись, он — в Киеве, она — в Москве, но как-то я их встретил в доме творчества, куда они приехали вместе.

Когда наступили «интересные времена», он обдепутатился, возглавил одну из самых активных антирусских общественных организаций, а однажды договорился до того, что одиннадцать миллионов русских в Украине — это пятая колонна. Прочел я это в «Литературной Украине» и решил руки Z больше не подавать.

Выписывал я эту газету, пока не надоело читать одно и то же, но под разными фамилиями. Такие, как я, там именовались не только «запроданцами», но и манкуртами, маргиналами… Страшнее врагов, чем мы, они не усматривали. В физике это называется абберация, а в политике — злокачественное косоглазие?

Пысьмэнныкы из кожи лезли вон, соревнуясь, кто из них самый бандеристый, мазепистый и нэзалэжноустойчивый. Один из них, лауреат премии Ленинского комсомола, между прочим, похвалялся тем, что был связником УПА, то есть украинской повстанческой армии. Не называю по фамилиям героев этого шабаша от Лукавого, потому что считаю все это временным помутнением сознания, после которого неизбежно наступит просветление ума и последует тяжкий труд самоанализа и самооценки. Не догадаются сделать это сами – оценят по достоинству деяния потомки, история.

По утверждениям самостийников Украина занимала в Европе первые места по металлу, машиностроению, углю, хлебу, маслу, мясу, молоку и т.д. В крайнем случае — второе. Как исключение — третье. И это было почти правдой. Но правдоподобие — самая опасная и коварная ложь. Эти места в валовом исчислении или на душу населения Украина занимала, находясь в хозяйственной системе СССР. Как только его не стало, Украина превратилась в одну из беднейших стран Европы. И выяснилось, что не москали кормились за ее счет, а совсем наоборот. Это стало настоящим потрясением, политиканы стали рыскать, шарахаясь то к Западу, то к России.

Союз разодрали в клочья, когда произошло сложение многих сил. Националистических центробежных в союзных республиках и маловменяемых в Москве под главенством Ельцина. Был и заказ «пятой колонне» со стороны Запада, особенно США — куда, извините, ушли более только тридцати триллионов долларов за послевоенные годы, если не на подрыв СССР? А марок, франков, фунтов стерлингов и т.д.?

В самой России к тому времени расплодилось немало американофилов, агентов влияния. Эти младоянки, новоянки или недоянки, называйте их как хотите, и сейчас в Москве на коне. А тогда, чтобы отомстить Горбачеву и занять его место, Ельцин пустился во все тяжкие. Он блокировал союзный центр, поддерживал забастовки. Можете представить, что глава правительства, допустим, земли Бавария приветствует и даже инициирует забастовки против правительства ФРГ? Не можете, поскольку немцы незамедлительно определили бы такого деятеля в соответствующую лечебницу. Самое невероятное, что и «лучший из немцев» советовал шахтерам давить на начальство снизу, он, мол, надавит на него сверху. А ведь начальство — это не только бюрократия, это и начало.

Только исключительным скудоумием, полным отсутствием каких-либо государственных инстинктов, бесхребетностью и бездарностью высших руководителей можно объяснить весь тот бардак и бесовщину, которые творились за год-два до августа 1991 года. Что и породило соблазн стать царьками, цариками, ханами, баши, президентами, от которого корчились главари так называемых братских республик.

На полях Украины созрел тогда неплохой урожай. Топлива не было — Ельцин, мстя и тут Горбачеву, запретил поставлять горючее Украине. Тот самый Ельцин, который потом вещал, мол, надо каждый день, проснувшись (и даже не похмелившись? А.О.), себя спросить: а что ты еще должен сделать сегодня для Украины? Тогда Украина все же собрала урожай, обратившись за помощью к румынам. Но обиду запомнила.

Когда происходили августовские события, я проводил отпуск в Изюме. Хотел построить дачу в Цареве-Борисове, то бишь в нынешнем Красном Осколе. Получил разрешение на участок, купил передвижной вагончик, сетку-рабицу, завез удобрения, перепахал все. Чтобы заложить сад и виноградник, надеясь на старости лет жить на родине, приглашать друзей и угощать их вином.

А тут — «Лебединое озеро». Когда увидел длани Г. Янаева в треморе, понял, что пришла большая беда. Не находил себе места, слушая трансляцию из зала Верховной Рады. Было ощущение такое, что чудище из доледникового периода тебя загипнотизировало и втягивает в свою зловонную утробу, а ты все понимаешь, но сопротивляться не можешь.

Пришел сосед Иван Николаевич, умный, серьезный и уважаемый человек. Сказал, волнуясь от возбуждения, но в то же время четко и определенно:

— Как бы вы там Москве ни относились к этому, но знай: мы под эту пьянь, кацапюру вашего не ляжем.

Из исповедей, как из песен, слов не выбрасывают. Опять же, кроме большевиков и их наследников. Что было, то было. Иван Николаевич точно передал настроение Украины: на следующий день, 24 августа, Верховная Рада приняла декларацию о независимости. Партийно-самостийная элита решила сама править бал, а преподносилось это так, будто народ украинский отложился от народа русского.

В одночасье я, стоя на земле отчич-дедич, где родился и рос, стал иностранцем. А в Москве — как бы эмигрантом.

И вспомнил в тот роковой час памятник принцу Альберту в Лондоне. Пышный, как торт. Вокруг пьедестала, на все стороны света четыре шара из полированного коричневого гранита. И четыре левы лапами как бы земными шарами поигрывают — такой сюжет принадлежал безутешной вдове королеве Виктории. Я усмехнулся, впервые увидев памятник, и подумал, что англичане, взирая на него, наверняка испытывают ностальгию по былому могуществу своей страны, во владениях которой никогда не заходило Солнце. Но стало заходить.

24 августа 1991 года я не только понял, но и впервые испытал то, что чувствуют англичане.

В пропасти раздрая

Рассоединение Украины с Россией вызвало эффект домино, погубило Советский Союз.Выиграли лишь прибалты, да и то за счет России: Эстония, к примеру, стала крупнейшим экспортером цветных металлов.

Очумевшая от вседозволенности самойстийная украинская «элита», ни на секунду не отрывалась от антироссийской дуды – желала быть услышанной на Западе и получать за старания солидные куши. Тем более, что первые-вторые места обернулись невиданным ступором экономики, безработицей, нищетой населения. Что-то сулила украинская диаспора в США и Канаде (в отличие от нас, «запроданцев», это весьма уважаемое панство). Запад аплодировал антирусской истерии, но не спешил исполнять для малолетнего государства роль щедрого Санта Клауса.

Он повел себя так, как вел по отношению к нам всегда. «Элиты» на постсоветском пространстве, подчас в патологической степени, лишены элементарного здравого смысла. Ведь достаточно даже поверхностно проанализировать поведение Запада в узловых моментах нашей общей истории, чтобы понять логику его политики. Подходы там остались неизменными, за исключением некоторой модернизации, со времен Бонапарта. В гражданской войне Запад поддерживал белогвардейцев ровно настолько, чтобы они ни в коем случае не победили. Потому что был убежден: большевики сами вот-вот падут. А победа белогвардейцев обернулась бы для него возрождением России и новой головной болью. Таковую ему устроил большевик Сталин. И в мировой войне Запад оттягивал открытие второго фронта, рассчитывая на взаимное ослабление СССР и Германии. Открыл его, когда была угроза взятия Красной Армией всего европейского континента. Еще одна деталь для раздумий: 80 процентов культурных богатств западных регионов СССР, Германии, стран Восточной Европы оказались в США, где и засекречены на сто лет.

И что в итоге? Опять обратимся к Пушкину: «вы, мутители палат, Легкоязычные витии, Вы, черни бедственный набат, Клеветники, враги России! Что взяли вы?» Шиш с маслом, а по-украински — дулю з маком. Результат тот же.

Западное направление политики то увенчивается попыткой организации «кучмогейта», то подозрениями насчет тайных поставок Саддаму Хусейну новейших «Кольчуг», то санкциями США по причине того, что Украина плохо соблюдает авторские права. Последнее лишь предлог для того, чтобы ограничить доступ на американский рынок продукции оживающей украинской металлургии.

В попытке задобрить надувшего на Украину губы дядя Сэма она направила в помощь ему батальон химзащиты. Хотя он и будет находиться в Кувейте и не принимать участия в боевых действиях против Ирака, позор подельника падет на ее голову. Некрасивая история. Придет время, и Европа, если Россия по своему обыкновению промолчит, спросит Киев, как спросил бы Тарас Бульба: «Ну что, сынку, помогли твои ляхи?»

То, что сотворили с Украиной с подачи всевозможных «ляхов», еще проанализируют будущие историки. Я могу лишь сказать, как оживает та же металлургия на примере родного Изюма. Самым массовым занятием земляков стало собирание металлолома. Сдают все, что можно отодрать, выкопать, отвинтить, отрезать. Как и по всей эсэнговии, тут обрезают провода, в том числе телефонные. Воруют рельсы с подъездных путей и железнодорожных веток. В отличие от чеховских злоумышленников, нынешние их последователи вообще без всякого понятия — сын, приехав из Изюма, рассказывал, что ему пришлось долго сидеть на станции, поскольку поезда не ходили: украли рельс с магистральной дороги.

Мы жили рядом, в нескольких десятков метров от железной дороги. По ней через каждые три-пять минут неслись грузовые и пассажирские поезда. Меня поразила тишина на железной дороге, когда я приехал в Изюм в середине девяностых годов. Пассажирские, которые шли через Изюм в Сочи, Цхалтубо, Адлер, Баку, Тбилиси, Владикавказ, Сухуми и т.п., или перестали ходить вообще, или же пошли в обход Украины. Грузовые поезда сократились в десятки раз — хорошо, если в течение часа проползет хотя бы один состав. Да и в том не восемьдесят, как бывало, а три-четыре десятка полупустых вагона.

Приезжая в родной город, я встречался с директорами деградирующих предприятий. Мне казались они зомбированно-невменяемыми и совершенно неадекватными. Да и сам я ничем уже не мог помочь.

Тепловозоремонтный завод, работавший на железные дороги всего СССР, перестал получать заказы из других республик. На них он фактически и работал, поскольку на электрифицированных железных дорогах Украины использовалось мало тепловозов. О вводе в строй цеха колесных пар, которыми предполагалось снабжать заводы по выпуску подвижного состава всего Союза, больше не было и речи. Заводом овладели металлоломщики.

Изюм был центром оптической промышленности Союза. Крупнейший в стране оптико-механический завод выпускал ежегодно более 20 миллионов пар очковых линз, по качеству нисколько не хуже цейсовских, миллионы оправ и готовых очков, различную медицинскую оптику. Весь Союз и страны СЭВ практически взирали на мир через изюмские линзы.

Приборостроительный завод, где когда-то разработали рецепт рубинового стекла для кремлевских звезд, работал на оптико-механический завод и на оборону — выпускал бинокли, всевозможные прицелы, приборы ночного видения, оптиковолоконные системы, приборы для космоса и т.д. Там трудились и творили талантливейшие люди, виртуозы своего дела, но чтобы выжить, они перешли на выпуск домашних люстр.

Украина готовилась к введению гривны. Л.Д. Кучма возглавлял тогда правительство Украины. И я написал ему письмо. Не мог не написать — уж очень душа болела. Предлагал на переходный период ввести двухвалютную систему, разделение экономики на прогрессивный и эффективный гривневый сектор и купонный — для стагнирующего и бесперспективного производства. Украина располагала огромным и уникальным научно-техническим потенциалом, на него и надо было делать ставку, а не полагаться на монетаристскую дурь. Не ожидать чудесного дуновения рыночного флогистона, который сам всё устроит и всех осчастливит.

Расширяя и укрепляя сектор экономики, основывающийся на высоких технологиях, гривна должна была постепенно вытеснить из обращения купон и обуздать инфляцию. По существу я предлагал путь перехода не только к рыночной экономике, а и к постиндустриальной фазе развития.

Отношения России с Украиной были весьма натянуты. И я не решился такое письмо отправлять из Москвы — чего доброго, еще в шпионаже обвинят, поэтому попросил друга отправить его с территории Украины. Должно быть, по тем же причинам мне никто не ответил. Может, по неистребимой привычке столоначальников молчать, как при допросах у фашистов.

В Украине были так называемые неперспективные села, теперь же появились неперспективные города и целые регионы. Точно также как и в России, во всей эсэнговии.

Мой Изюм стал одним из самых бесперспективных городов. Поначалу инициативные коробейники возили продукцию оптико-механического завода по СНГ. Беспечное заводское руководство не предприняло никаких шагов для закрепления позиций своей оптики хотя бы на российском рынке. Помню, как один из бывших работников министерства медицинской промышленности, стоявших у истоков завода и выстрадавших его становление, просил меня передать руководству завода тревогу по этому поводу. Как о стенку горохом. Теперь, рассказывают мне, есть умельцы, которые, стащив на заводе станок, в гаражах изготовляют линзы. Для точности оптики надо, как минимум, поддерживать постоянную температуру плюс тридцать градусов. Как же страдали сотни, тысячи девчонок в линзовых цехах от этой температуры да еще при изнуряющей влажности!

Дело дошло до того, что на призаводском рынке, можно купить хоть оптом, хоть в розницу, не столько изюмские, сколько китайские очки. Сапожник не без сапог, а в чужих сапогах — вот как это называется.

Безработица и безнадега породили неслыханное воровство, преступность, моральные и духовные уродства. Воруют везде и все: на предприятиях, на огородах, залезают в погреба, квартиры и дома. На моем участке в Цареве-Борисове украли забор до последнего столба, выкопали саженцы. Я перестал вообще туда ездить, а собирался передать селу библиотеку книг с автографами, подаренных мне авторами в течение сорока с лишним лет. Нет, не судьба скоротать дни на родине.

Где сейчас тысячи девчонок, которые приезжали на оптико-механический завод из близлежащих областей Украины и России, превращая Изюм в город красавиц-невест? Кто-то торгует на рынках, но ведь многие торгуют собой — расползлись, как саранча, по бардакам всего мира, оккупировали дороги и злачные места Москвы и других российских городов. Украина стала одной из ведущих стран мира по экспорту рабынь любви — вот истинная цена бандеровского заворота извилин. Если бы воскрес Тарас Шевченко, он бы прописал вам такую современную «Катерину»! Вот уж действительно: «Якбы то ты, Богданэ пьяный, Тепер на Переяслав глянув!»

350-летие Переяславской Рады и воссоединения Украины и России прошло незамеченным…

В последний свой приезд в Изюм я вдоволь наслушался и насмотрелся на результаты русофобской модели нэзалэжности. Люди проклинают тех, кто завел их в тупик, ограбил, унизил, оскорбил, развратил. Особо ретивых не забывал спрашивать: «Ты голосовал за самостийность? Да? Вот и хлебай». Многие утверждают, что голосовали против, но вот подсчитали…

Как-то ехал поездом и на перегоне Белгород-Харьков думал: «Неужели у них ума хватит поставить здесь пограничные посты и таможни?» Хватило. За свою жизнь я пересек не одну границу, сам был пограничником, но такого извращенного кордона, как в Гоптивке, на автомобильной трассе Белгород-Харьков, нигде не видел. Огромная очередища, причем за мзду «кордон» преодолеть можно было в считанные минуты. Безвизовый режим, но нас пересчитали по головам и за въезд каждого велели заплатить. Начиная с обмена рублей на гривны, за все надо было платить. За въезд на машине — плати, дорожный сбор — плати, за проверку, предъявляй российский сертификат сколько хочешь, СО и СН — плати, за принудительное страхование автомобиля — плати… К границе присосалось множество то ли организаций, то ли бандитов. Причем грабили они при полном одобрении украинскую власть там представляюших.

А если разобраться, то нас обдирали за чувство дружбы и уважения к Украине, за проявление родственных чувств. Каково, а? Все страны заинтересованы в том, чтобы к ним ездило как можно больше зарубежных гостей. Потому что это выгодно принимающей стороне: развивается вся инфраструктура туризма, оживляется торговля, а через нее производство, сфера услуг, сельское хозяйство. У иных стран это главная статья дохода. Но почему же, Боже, ты лишаешь эту прекрасную страну, с добрым, трудолюбивым и гостеприимным народом, всей своей благодати?

Уже за Харьковом, в не чуждом мне Чугуеве, какой-то легавый, увидев московские номера, тут же меня тормознул и заставил обработать машину на пункте дезинфекции. Естественно, за деньги. Не сомневаюсь, что все это было продуманным издевательством.

Меня с трудом хватило преодолеть «кордон» в обратном направлении. Но сердце пошло вразнос — после возвращения в Москву тут же угодил в реанимацию кардиологической больницы. Сердце негодовало, дрожало, выписывая на мониторе не кардиограмму, а зубцы мелкой ножовки. Врачи, недоумевая, почему никакие лекарства не снимают трепетание, почти сутки боролись с приступом. Нет у них лекарств от поражения синдромом нэзалэжности от всякого здравого смысла.

P.S. Откровенно говоря, после этого я не решаюсь посещать Изюм. Теперь же, когда все равно введут визовый режим, даже не позволяю себе строить подобные планы. А визы, не сомневаюсь, введут — глупость беспредельна, как наша Вселенная.

Однако сын очень любит Изюм и ездит туда каждый год. Вернулся из последней поездки и рассказал, что дядя Витя в газете прочел интереснейшее объяснение нынешних урожаев зерновых в России. Оказывается, в ледниковую эпоху все украинские черноземы были перемещены на территорию москалей.

К сожалению, все это на полном серьезе. Я не медик, но это явная клиника. Бред бессилия осатаневших русофобов. Обанкротившихся политиканов и общественных «диячив» типа Z. Если для российских либералов отечественная история является ничтожным понятием или свалкой непотребства, то для их украинских коллег из числа ретивых ненавистников России, не то что история, даже география и стороны света никакой не указ.

Прощу прощения, но приходится напоминать азбучные истины. Во-первых, ледник до территории нынешней Украины почти не добрался. Во-вторых, Причерноморье даже оказалось климатическим заповедником, где спаслись и откуда распространились наши прапредки и многие животные. В-третьих, ледник двигался с севера на юг, от полюса, а не от экватора, следовательно, если принять точку зрения авторов этой гипотезы, то российские черноземы и были перемещены на территорию Украины…

Но москали были всегда и во всем виноваты — ну, кому это еще непонятно?

Кто изобретет формулу нашего триединства?

Весь мир интегрируется, а мы дезинтегрируемся и деградируем. Сколько же можно переть против шерсти, против здравого смысла, придумывать себе трудности и героически их преодолевать? Разве мог предположить автор «Слова о полку Игореве», литературного памятника триединого народа, что спустя восемь его призыв к единению Русской земли не будет услышан? Что его неразумные потомки поступят как раз наоборот?

Восстановление Советского Союза в былом виде невозможно. Да и не нужно. Вначале нужно создать Союз триединства. Затем к нему с большой вероятностью присоединится Казахстан, Армения и Таджикистан. Или выступят в качестве учредителей нового конфедеративного государственного образования. Остальные страны слишком далеко от нас удалились или ведут себя по отношению к нам не всегда дружественно, правда, в разной степени. На языке одно, а на деле — совсем не то. Если без всякой дипломатии, то баба с возу — кобыле, точнее, тройке легче.

Провидческая, гениальная интуиция беспокоила и мучила «запроданца» Н. В. Гоголя, когда он изображал свою знаменитую Русь-тройку. Уступают ей другие народы и государства, но куда она мчится? Не дает ответа, сокрушался автор. Дала ответ, уважаемый Николай Васильевич. Никто не уступает ей нынче дорогу — таков ответ. Потому что верхом на ней сидит Чичиков, мошенник, приватизатор мертвых душ. Лучше бы по-прежнему молчала Русь-тройка — развалилась она, покатились колеса в разные стороны. Но пора Русь-тройку снаряжать заново и не для мошенника-седока.

История, заветы предков, если ими пренебрегать, мстят очень жестоко. Всем, кроме обладателей безнадежных клинических исключений, ясно: то, что произошло в 1991 и последующих годах – ошибка и трагедия планетарного масштаба. Это поняли в Югославии и в Ираке, осознают и в Европе. Нас боялись, нами пугали, а мы оказались совсем не такими, какими они представляли.

Замеры общественного мнения в Украине свидетельствуют: около 80 процентов населения за особые отношения с Россией, за Союз, за восстановление единого государства. Говорят, что даже Западная Украина порой ведет себя, словно она красный пояс. Пришло и осознание нынешнему руководству Украины, что никому мы на Западе не нужны, только самим себе. Это признание дорого стоит. Но, к прискорбию, история вновь вильнула в придорожное бучило — на Украине власть захватили оранжевые, которые, судя по всему, «пановать» там долго не будут.

Надо отыгрывать назад? Нет, двигаться вперед, но выходя на общую дорогу. Иначе попадем в старые колдобины. Ломать — не строить. Но как двигаться вперед? Радикал-националистическая «элита» по-прежнему сильна, находится на заграничном подсосе, пытается вертеть по своему усмотрению Украиной. Не очень-то осознавая, что путь в Европу сегодня опять проходит через Москву. Что возможность прокладки газопровода в обход Украины — лишь намек на то, что режим наибольшего благоприятствования может смениться весьма жестким курсом. Хорошо, что пока этого не случилось. Это был бы такой подарок русофобам, похлеще запрета поставки горючего на уборку урожая. Есть же другие способы уменьшить разницу между тем, как представляют населению националистические круги политику России по отношению к Украине и тем, какой она на самом деле является. Нужно не стыдиться в дело воссоздания нового Союза вкладывать деньги. Рынок рынком, но родство и дружба — понятия явно не коммерческие. Свои люди всегда сочтутся.

(Вообще-то проблема: почему граждане России за рубежом, предприятия с русским капиталом, должны платить за газ и электроэнергию по мировым ценам, втридорога? Надо дотировать их из российского бюджета, а не наших недоброжелателей. Сейчас же, как это происходит с Украиной, мы миллиардами долларов дотируем власть Ющенко, которая отнюдь не замечена в пророссийских настроениях. Власть Ющенко должна платить европейскую цену за российский газ, а завод, который на 50 процентов принадлежит русскому капиталу – на половину потребляемого российского газа должен получать дотацию в размере разницы между украинской отпускной ценой и российской внутренней ценой для юридических лиц. Тогда самым невменяемым станет понятно: не враждовать, а дружить с Россией выгодно. Не надо стесняться использовать стимулы, которые, как известно, на русский язык переводятся как погонялки. Американцы весь мир ими охаживают, чаще всего без всяких на то оснований. Саакашвили вон как брызжет слюной на север за американскую зарплату – любо-дорого смотреть!)

Сколько лет топчется на месте Союз Белоруссии и России? Западным «доброжелателям» типа Бжезинского он — кость в горле. Кремлю вроде хочется, но и колется. Такое впечатление, что там засели пуганые вороны, которые куста по фамилии Лукашенко боятся. Лукашенки, Путины, Кучмы, Ющенки приходят и уходят, а народ триединый остается. Нынче практически совсем без призрения. Почему-то внимательно прислушиваются к заклинаниям тех, кто разваливал Советский Союз, кто ломал Россию через колено, а теперь страшатся, что напакостили не на века вечные. Взирают с кремлевских башен за океан с мыслью «ах, как бы не прогадать, не обидеть новых властелинов мира», и на Европу, которая такую может неприятную резолюцию в наш адрес составить. В результате — в верхних эшелонах власти нередко какая-то невнятица, не интересы народа ставятся во главу угла, а какие-то целесообразности. Политическая мелочевка.

Пример: старательный книксен в сторону властелинов мира в связи с войной в Ираке, явная уступка давлению наших «недоянков», посылающих жен и невесток рожать в США, поскольку родившиеся там получают право на американское гражданство, и желающих победы англо-американской коалиции в этой позорной бойне. В. Путин от имени всех россиян заявил, что Россия не желает военного и морального поражения Америки. Мол, это не в национальных интересах России. Не желать поражения, значит, желать успеха, не так ли? Так какая партия заправляет в нашей стране — партия американского успеха? Спасение США от случившегося уже морального поражения есть форма соучастия в оправдании гибели от рук агрессоров тысяч ни в чем неповинных стариков, женщин, детей. И такая позиция, ссорящая нас с арабским и мусульманским миром, отвечает национальным интересам России?!

Доколе мы будем во всех случаях, подходящих и совершенно не подходящих, умильно-старательно перед ними вилять? Мы им мешаем жить? Нет. Вот пусть и они не мешают нам устраивать нашу жизнь по своему, а не ихнему, желанию. И плевать на все их менторские резолюции и выражения неудовольствия с высоты колокольни Ивана Великого. С высоты истории Государства российского и его незаменимой роли в современном мире.

Год Украины в России — хорошо. Год России в Украине — не менее прекрасно. Только чтоб не стали они мероприятиями типа месячника безопасности движения, о котором лишь гаишники и знают. Тут нельзя обойтись без поддержки народных масс, без самой широкой и действенной народной дипломатии. На год хотя бы прекратите безобразия на границе, отмените регистрацию в своих странах граждан двух стран. Дайте простор для разворота и движения народной души. Сделайте, в конце концов, общий и всенародный, общегосударственный, праздник Белоруссии, России и Украины. Поручите историкам создать единую, объективную и правдивую историю трех стран, сделайте на ее основе учебники для учебных заведений. Все это, и не только это, должно стать большой работой и политикой. По выражению Наполеона, большая политика — это здравый смысл в приложении к большим делам. Он хоть и супостат по отношению к нам, а нередко дельные вещи говорил.

Именно здравый смысл вопиет о том, что Белоруссии, России и Украине настала пора подвести жирную черту под всеми праведными и неправедными претензиями друг к другу. Опять же, этому процессу надо бы начаться не на чиновничьем, а на общественном уровне. Пусть лучшие умы триединого народа дадут оценку тревожащим умы проблемам, выработают рекомендации государственным органам и сформулируют концепцию дальнейшего нашего житья-бытья. Чтобы все несправедливости, недоразумения и обиды изъять из повседневного обихода, сдать в архив. Это позволит двигаться не задом наперед, а лицом к вызовам времени. И на законодательном уровне принять Восточнославянскую хартию или Хартию триединого народа, Хартию нового Союза, Хартию Русской земли — при желании можно найти хорошее название документа. Главное в нем должна быть суть: обязательные для наших стран нормы Русского братства, сотрудничества и взаимопомощи.

Не хочу тратить слов в обоснование этого. Бесперспективность раздельного существования очевидна. Нужно здраво взглянуть на положение дел и, сверившись с совестью и честью, сказать друг другу: «Пора, братья, за ум браться». И без спешки, истерии, неуместного куража приступить к обустройству нормальной и достойной жизни на просторах всей Русской земли. Не будет такая работа противоречить интересам всех народов Российской Федерации, которые, прежде всего, заинтересованы в том, чтобы Россия была сильной и процветающий. Ибо это и залог их процветания.

При дружной работе любое дело спорится. Если задуматься над картиной В.М. Васнецова «Три богатыря», то в русле нашего разговора непроизвольно возникает вопрос: «А на особицу такие уж они все и богатыри?»

И да поможет нам в этом благородном деле не Запад, а Бог. Ибо, повторяю, единение на основе добра и справедливости есть промысел Божий, а разлад, раздрай, вражда — козни Князя тьмы.

Вспомним, как молился Тарас Шевченко, на излете жизни, в своей знаменитой «Молитве»: «А всим нам вкупи на зэмли Едыномыслие подай И братолюбие пошлы».

P.S. Едва не забыл: на прошедшей Всероссийской переписи населения заявил, что по национальности я — русич. Поскольку не могу отодрать русскую часть души от украинской, а украинскую — от русской. Если угодно, протест против раздрая, искусственно привнесенного извне в душу нашего триединого народа. И призыв вернуться к нашим общим истокам и корням.

Первая публикация под названием «Отделить ли мою Украину от России моей…» в международном журнале «Форум», №XXVI-XXVII, 2003