От фольклорного источника

От фольклорного источника сохранял он лишь сюжетную ситуацию. И Нигер точно отметил, что это были обработки «фольклорных сюжетов», а не произведений, не текстов их. Кстати, к обработке народных песен он никогда не обращался. В поэме народно-хоровая песня о Всати вводится в текст как цитата, сама же поэма создана на основе сюжета сказания о Всати. В. Абаев и Нигер даже не ставят вопроса о том, что же . нового вносил поэт в содержание фольклорных памятников при их обработке. А. Малинкин же считал, что Коста «не привносит своего в изложение народных сказаний, хотя и не следует слепо за традиционным пересказом». И все же Малинкину пришлось признать, что Коста вносил в фольклорный памятник кое-что свое. Однако это «свое» поэта он свел к социологической посылке: в обработке фольклорных памятников о божестве Всати он обнаружил, будто- Всати презирает богатых охотников, но «любя бедняков», говорит; И эту примитивную социологическую тенденциозность (а это ни чем иным и не было бы, если бы действительно имело место в поэме Коста) приписанную с легкой руки Ма- линкина поэту, упорно повторяют с тех пор почти все исследователи. Так, М. Шагинян вторит Малинкину: «Соль тут не только в том, что Афсати отвергает богатую алдарскую (княжеско-помещичью) охоту и чествует бедняка-крестьянина. Суть в изумительных стихах об Уастырджи. Этот почтенный герой осетинского фольклора… есть не кто иной, как искаженный Георгий Победоносец, забредший в древний сонм осетинских богов с чужого, христианского «Олимпа».