Пушкин говорит

Пушкин говорит, что он будет «любезен народу», при этом имел в виду не только русский, но и все остальные народы России. Коста адресата своего стихотворения называет отцом народа и даже ставит выше этого звания. Пушкин говорит, что славен будет он, доколь в подлунном мире жив будет хоть один спит. Коста несколько меняет эту формулу и говорит: «Твоя слава будет жива, пока будет жить род людской». Пушкин говорит, что он весь не умрет, что душа его в заветной лире будет жить века. Коста к своему адресату обращается, как к бессмертному лицу, прожившему сто лет, из которых каждый прожитый год равен целой жизни. Твоя жизнь и теперь равна ста жизням. В осетинском тексте это число понимается как увеличивающееся, растущее, и этим подчеркивается, что жизнь лица, к которому поэт обращается, не окончена, продолжается в его славе и, стало быть, увеличивается и ее ценность. Наконец, последняя строка нам кажется осетинским аналогом первого стиха «Памятника»: «Я памятник себе воздвиг…» — говорит Пушкин. «Ты башню свою воздвиг», — сказано у Коста. Слово «памятник» Коста по необходимости заменил «башней». Русское «памятник» соответствует осетинскому «цырт». Но осетинский памятник — «цырт» представлял собой в большинстве случаев деревянный крест или вы- сеченную; из пельного KyqKa каменную продолговатую плиту, закопанную одним концом у изголовья погребенного. Воздвигнуть такой памятник, еще не значит совершить дело славы и гордости, а выстроить башню значило сделать большое, трудное и славное дело.