Но увы!

Но увы! — кровь ваша пролита напрасно: свобода и родина не спасены от могущественного напора цивилизации, которая принесла и на Кавказ другую, новую жизнь. Для ваших детей и внуков занимается заря новой жизни, жизни труда и мысли. Они уже не идут по вашим стопам, из них не воспитаются храбрые до самоотверженности удальцы, из них выйдут честные, мирные граждане. Но они долго еще будут помнить с благоговением о ваших делах до тех пор, пока хоть один горец будет жив на Кавказе. Паника, которую навели вы на ваших врагов своею беспримерною храбростью, и теперь еще оставила свои следы на нас: на ваших детей и внуков смотрят даже в настоящее время с каким-то недоверием, с какою-то подозрительностью. Прежние убеждения, которые теперь надо предать забвению, еще оставили свои следы». Кстати, Кануков здесь ратует не только за предание забвению старых убеждений и предубеждений горцев, но и предрассудков победившей стороны. Кануков и Мамсуров расходятся еще в одном. Мамсуров вряд ли осуждал переселение в Турцию, как идею, как последнюю форму борьбы горцев против завоевателей. И если бы переселение не прошло в трагически тяжелых, гибельных условиях, а переселившиеся в Турции обрели бы сносную жизнь, то в стихах поэта не было бы трагической безысходности, остались бы одни тоскливые воспоминания о прежней родине. Вероятно не осуждал он и организаторов переселения, раз самую идею переселения принял и разделил участь переселенцев. Иное отношение у Канукова и к переселению, и к организаторам его.