Часть 5

Размеры были те же, но это была редкозубая, непривлекательного вида азиатка, должно быть китаянка, с настолько толстыми стеклами очков (Балашов, будучи сам близоруким, допустил в своих ответах возможность, что партнерша может носить очки), что ее узкие глаза казались огромными и злобными. «Сова» — немедленно дал мистер 15-58 прозвище мисс 13-51. Он сел на свое место, заказал довольно слабый и дешевый коктейль и, посматривая на танцующую молодежь, на музыкальный ансамбль, состоявший исключительно из афроамериканцев, наблюдал за поведением мисс 13-51. Она нервно курила, выпуская клубы дыма, как неисправная котельная, то и дело прикладывалась к напиткам. Наконец она, взяв сумочку не за

Размеры были те же, но это была редкозубая, непривлекательного вида азиатка, должно быть китаянка, с настолько толстыми стеклами очков (Балашов, будучи сам близоруким, допустил в своих ответах возможность, что партнерша может носить очки), что ее узкие глаза казались огромными и злобными. «Сова» — немедленно дал мистер 15-58 прозвище мисс 13-51. Он сел на свое место, заказал довольно слабый и дешевый коктейль и, посматривая на танцующую молодежь, на музыкальный ансамбль, состоявший исключительно из афроамериканцев, наблюдал за поведением мисс 13-51. Она нервно курила, выпуская клубы дыма, как неисправная котельная, то и дело прикладывалась к напиткам. Наконец она, взяв сумочку не за ручку, а за верх, так, что петля наплечного ремня едва не касалась пола, пошла к выходу. Мистер 15-58 почувствовал себя здесь лишним, особенно после того, как ему предложили еще коктейль, а он боялся, хватит ли у него денег рассчитаться хотя бы за предыдущий. Негр-официант, нагловатый малый, почуяв его затруднительное положение, спросил, мол, если вам не нравится этот, возьмите покрепче, и старался, несмотря на протесты мистера 15-58, приземлить на стол какой-нибудь напиток. Балашов вспомнил, что мистер 15-58 должен рявкнуть на наглеца, иначе от него не отделаться. Мистер 15-58 не рявкнул, но сказал довольно крепко и определенно, после чего официант немедленно согнулся в дугу и сделал сразу шаг назад, как боксер на ринге после команды судьи «брэк».

   «Хеллоу, парень»,  — услышал мистер 15-58 не менее наглый, но женский голос, и тут же ему кто-то положил руку на плечо. Мистер 15-58, разгоряченный еще спором с официантом, обернулся на голос и, к своему ужасу, увидел «Сову», которая улыбалась, и от улыбки этой на версту разило спиртным.

   — «Мне компьютер рекомендовал тебя, — сказала «Сова».- Разреши присесть, парень?»

   — «Пожалуйста,- ответил мистер 15-58, — но я ухожу, у меня нет времени».

   — «Если ты не свинья, пойдем вместе, ко мне, — предложила она. — Или моя рожа не устраивает? Не бойся, я в постели то, что надо».

   — «Извините, я должен покинуть вас», — мистер 15-58 встал, откланялся и позорно бежал.

   — «Свинья»,- пустила ему комплимент бывшая мисс 13-51, а теперь 15-57.

   Что ж, подумал тогда Виктор Михайлович, машина здесь не виновата: он снизил свои критерии, а «Сова» чересчур завышено оценила свои достоинства.

   Виктор Михайлович был абсолютно уверен, что еще одну ошибку в выборе жены не допустит. Он все просчитает, приготовит ей десятки тестов, исследует в различных ситуациях, а главное — примет окончательное решение во время своего интеллектуального пика. У него дома висела специальная диаграмма до конца года, которую он вел, кстати сказать, из года в год. Диаграмма эта изображала кривые его интеллектуального, эмоционального и физического состояния. Интеллектуальный пик бывал один раз в тридцать три дня, эмоциональный — в двадцать восемь и физический — в двадцать три. Составляя диаграмму, он вычислил, когда точно был зачат, в каком состоянии был каждый родитель при этом… Наиболее благоприятным сочетанием кривых считалось, когда все три они пересекались в верхней точке, то есть все три состояния были на максимуме, а самым опасным — интеллект на минимуме, эмоции и физическое состояние на максимуме. Сочетание физического и эмоционального максимума было идеальным временем для любви, но предложение будущей избраннице Виктор Михайлович решил сделать, когда кривая интеллекта будет на максимуме, а эмоций — на минимуме.

   «Черт побери, да я же сейчас в районе эмоционального пика!» — вспомнил вдруг Виктор Михайлович, находя объяснение тому, почему ему почти хотелось говорить с незнакомой молодой женщиной, почему он разрешил ей звонить ему и почему, несмотря на полночь, ему трудно заснуть. Он применил аутотренинг и тут же уснул.

   С утра до обеда он уточнял с заведующим отделом научной организации труда Петром Никифоровичем Белых схему информационных потоков внутри завода. Петр Никифорович был старым, седым, немощным уже человеком, некогда бывшим главным инженером завода, и он откровенно подремывал при разговоре, почмокивая собранными чуть ли не в трубочку вялыми, необычно розовыми губами.