Часть 10

В эпоху НТР, мол, сглаживаются противоречия между двумя системами, не играют уже такой роли национальные особенности, хотя истинная здесь цель — как раз разжечь национализм. Мне кажется, что нас с вами какие-то молодцы хотят околпачить, и ловко, очень ловко! В нашей среде есть прямо-таки ультра-энтээрреволюционеры, которые не прочь механизировать, автоматизировать или вовсе эвээмизировать духовную жизнь. Заставляют машину писать стихи, писать музыку…

   — И пишет стихи машина, и музыку пишет! — разгорячился Виктор Михайлович.

   — Да, да, стихи! Но какие?

   — Пожалуй, не хуже многих, которые печатаются.

   Иван Иванович приумолк, плеснул в

В эпоху НТР, мол, сглаживаются противоречия между двумя системами, не играют уже такой роли национальные особенности, хотя истинная здесь цель — как раз разжечь национализм. Мне кажется, что нас с вами какие-то молодцы хотят околпачить, и ловко, очень ловко! В нашей среде есть прямо-таки ультра-энтээрреволюционеры, которые не прочь механизировать, автоматизировать или вовсе эвээмизировать духовную жизнь. Заставляют машину писать стихи, писать музыку…

   — И пишет стихи машина, и музыку пишет! — разгорячился Виктор Михайлович.

   — Да, да, стихи! Но какие?

   — Пожалуй, не хуже многих, которые печатаются.

   Иван Иванович приумолк, плеснул в рюмки коньяку и с лукавой улыбкой спросил:

   — Значит, в будущем машины, когда станут совершеннее, станут писать стихи еще лучше?

   — Безусловно, — ответил Виктор Михайлович, настораживаясь.

   — Говорят, сейчас у американцев более совершенные машины, чем у нас. Да?

   Виктор Михайлович не ответил, но кивнул.

   — Стало быть, — закричал победно Иван Иванович,- сейчас американские машины могут писать русские стихи лучше наших? Хах-ха-ха! — забегал он по кабинету, взявшись руками за голову.  — Вы меня убедили! Хах-ха-ха! Да понимает ли ваша машина, что есть стихи, а есть поэзия! Это же не одно и то же! Хах-ха-ха!

   — Папа! Папа, что с тобой? — вошла с подносом Лада. — Папа, успокойся, это же неприлично — так себя вести!

   — А это прилично, это прилично — путать стихи с поэзией? Понимаешь, американские машины могут писать стихи на русском языке лучше наших машин!

   — Ну и что, папа, завтра наши будут писать лучше… Поэтому, пожалуйста, сядь за стол. Смотрите, какие я вам пельмени принесла. Сядь, я прошу тебя.

   — Ладно, Лада, отведаем пельмени эпохи НТР. Или ты их дореволюционным способом лепила? — спросил Быстров, усаживаясь в кресло. — ДоНТР пельмени — они лучше, индивидуальнее. Машина ведь ни души, ни совести, ни родной земли не имеет, хотя на ней и есть бирка с указанием места изготовления. Поэтому ЭВМ-поэта легко купить-продать… М-да-а, но пора, однако, приступать к пельменям.

   Лада тоже села к столу и, накладывая мужчинам пельмени, приговаривала и отвлекала их от спора:

   — А вот еще какая привлекательная пельмешка. Еще? Виктор Михайлович, не обижайте меня. Если вы будете так есть, меня Петр Никифорович в Ленинград не пустит, — и, обращаясь как бы только к нему одному, сказала: — Я не виновата, что вы с папой повздорили. Предупреждала вас: он человек невыносимый.

   — Нет, почему же. Ваш отец очень интересный человек, но он страдает профессиональным комплексом неполноценности. Вы не обиделись, Иван Иванович?

   — Терпеть не могу ученых слов — комплекс, индекс, коммуникабельность,- Быстров выговаривал эти слова, кривя губы, пока не отправил в рот пельмешку.

   — Нет-нет, вас не устраивает второстепенная роль вашей науки, вообще гуманитарных дисциплин, которые все больше попадают в зависимость от физики, математики…

   — Эх, молодой человек, — покачал головой Быстров. — Вы не первый, кто так свысока смотрит на гуманитарные науки. Еще в прошлом веке Тургенев писал о таком герое. Вспомните, «гуманитас» в переводе с латыни означает «человечество». Че-ло-ве-че-ство! А что важнее всего с точки зрения науки и искусства? Да прежде всего знать самих себя. Нам будет лучше, и мы будем лучше, чем больше будем себя знать. Прошу при этом понимать меня не только буквально, я же вижу, вы уже готовы опровергать!.. А вот узнаем мы все о себе и своем окружении или же никогда не дойдем до конца этого пути… Пожалуй, никогда — ведь тогда человечество деградирует от тоски и абсолютной бессмысленности существования. По поводу первостепенности-второстепенности скажу: в последние годы в нашем университете гораздо больше желающих поступить учиться на гуманитарные и естественнонаучные специальности, чем на технические, физические и математические и так далее. Кто знает, почему так. Может, это объяснимо в какой-то степени с точки зрения Чижевского, зависит от солнечной активности, как от Луны — приливы и отливы.