Шестидесятая часть

— А вместо сердца — пламенный мотор!

   И, закрыв ладонями лицо, заплакал. Марта Макарьевна, глядя на водителя, сделала выразительный жест возле виска, акселератка села перед Тетеревятниковым на корточки и ждала, когда он откроет лицо, чтобы дать ему микстурку от истерии.

   — Вы эт-та, эт-та, — взял бразды правления в приемном покое шофер, — приглядите за ним, как бы не порезался!.. Я за смирительной рубашкой на всякий случай сбегаю — она в машине. И мы его в Кащенко к товарищу Массоверу! — радостно поделился шофер своими планами. — Знаете, сколько Тетеревятников засадил в Кащенку!? То-то же!

— А вместо сердца — пламенный мотор!

   И, закрыв ладонями лицо, заплакал. Марта Макарьевна, глядя на водителя, сделала выразительный жест возле виска, акселератка села перед Тетеревятниковым на корточки и ждала, когда он откроет лицо, чтобы дать ему микстурку от истерии.

   — Вы эт-та, эт-та, — взял бразды правления в приемном покое шофер, — приглядите за ним, как бы не порезался!.. Я за смирительной рубашкой на всякий случай сбегаю — она в машине. И мы его в Кащенко к товарищу Массоверу! — радостно поделился шофер своими планами. — Знаете, сколько Тетеревятников засадил в Кащенку!? То-то же! А теперь и собственной персоной, счас… счас… счас…

   Глава двадцать первая

   Ну, а что же Даниэль Гринспен? После того, как мистера Эбаут-Брича увезли из «Седьмого неба» какие-то подозрительные личности в белых маскировочных халатах в сопровождении пожилого старшего лейтенанта милиции, который предположительно пребывал, по крайней мере, в звании полковника, Даниэль Гринспен распрощался с провинциальным русским мэром и его супругой, забрал своих дам и рванул в посольство, чувствуя каждой клеточкой спины, что за ним мчится туча контрразведчиков, получивших задание изобличить его и доставить на Лубянку.

   Он еще утром почувствовал неладное, когда на противоположной стороне улицы Чайковского, на тротуаре появилась дворничиха Анна Анновна — факт сам по себе чрезвычайно подозрительный, так как московские дворники ведут тщательно скрываемую от населения столицы жизнь, являясь, как правило, подпольщиками, с неизвестной целью самыми глубоко законспирированными совтрудящимися. Перед которыми их начальство по всей вероятности поставило нелегкую задачу: ни при каких обстоятельствах не обнаруживать себя, не оставлять своих следов на тротуарах, особенно зимой, когда Москва завалена сугробами, и во дворах, должно быть, с целью сбить, как говорят в России, с панталыку все разведцентры североатлантического союза.

   Даниэль Гринспен два года безуспешно пытался через свою агентуру завербовать кого-либо из московских дворников или внедрить своего человека в их ряды. Во-первых, в силу особой конспирации не так-то просто было их обнаружить, а обнаруженные, как ни странно, почему-то получали зарплату в нескольких жэках: это каждый раз подтверждало наружное наблюдение за ними. Следовательно, они не двойные, не тройные, а все четверные или даже пятерные агенты? Тогда, простите, сколько в России разведывательных и контрразведывательных служб? Три зарплаты как-то объяснимы: допустим, от КГБ, от армейского Главного разведывательного управления, от милиции, а если дворник получает ежемесячно пять авансов и пять заработных плат — значит, в Советском Союзе существуют минимум еще две сверхсекретные службы, о которых на Западе ничего не знают?

   Не исключено, что КГБ, ГРУ — всего лишь прикрытие, крыша для деятельности других суперсекретных спецслужб. Во-вторых, двух агентов пришлось срочно отправлять в Штаты, поскольку они, когда стали узнавать насчет работы в качестве дворника, буквально растерялись, услышав неизменное: «Вам нужна квартира?»

   Когда первый доложил об этом невероятно загадочном вопросе, мистер Гринспен квалифицировал его как пароль, но когда и второй доложил то же самое — никаких сомнений больше не было, что агенты вызвали своим поведением сильнейшее подозрение и поставили себя на грань провала. К тому же выяснилось, что дворники пользуются правом занимать служебную спецжилплощадь, и после этого у мистера Гринспена больше не было колебаний насчет характера дворницкой спецслужбы.

   Кое-что удалось разведать о тактике и способах действий этих сверхсекретных спецслужб. Русские вообще отличались оригинальными и особенно коварными методами войны с врагами. Например, Наполеона заманили в сожженную Москву и тем самым погубили с помощью голода и холода великую армию, которую добили бабы-партизанки. И Гитлер не смог взять Москву, потому что русские заблаговременно не строили хорошие дороги, и у немецких танков износилась ходовая часть, они потребовали колоссального ремонта, а это позволило Сталину перебросить под Москву сибиряков, для которых подмосковная зима все равно что для американца лето в Калифорнии.

   Вполне вероятно, что в будущей войне роль сибиряков будет поручена московским дворникам. С каждой зимой в столице все меньше и меньше убиралось снега, даже на тротуарах. Москвичи падали, ломали руки и ноги, и это наводило на мысль, что столичные власти использовали естественный отбор для подготовки населения. Власти вообще могли не убирать снег, но нет, избрали тактику эскалации укрепления обороноспособности столицы. Оставляя проезжими магистрали и подъездные дороги, сверхсекретные спецслужбы сделали столицу практически неприступной для моторизованных частей противника, чью технику очень легко истребить в снежных московских ущельях. Скользкие тротуары требуют от пехоты противника не только находиться в специальной горно-егерской обуви, но и специальной тренировки, хотя бы на уровне среднего москвича. О ведении каких-либо военных действий на этих тротуарах и речи быть не может.