«Сам термин «психодрама»

Писал он,— я употребляю в не­сколько модифицированном виде. И тем не менее в эти дни мы все играли сценические роли. Я выступал в роли де Токвиля, что отчасти было нелепо, но другие при этом играли роли Сен — Жюста, Робеспьера… и это было еще более смехотворно» . В дан­ном случае Р. Арон намекает на одно высказывание А. де Ток­виля, сделанное ик после неудавшейся революции 1848 года. Он писал тогда: «Мне постоянно казалось, что все старались не столько продолжать французскую революцию, сколько пред­ставлять ее на театральной сцене… Хотя я предвидел, что раз­вязка драмы будет ужасна, я смотрел на все, как на плохую трагедию, разыгранную провинциальными актерами» . Однако ни Токвиль в 1848 году, ни Р. Арон в 1968 не были безучастными зрителями — выбранные ими позиции, их заяв­ления, оценки ц поступки свидетельствовали не о бесстрастном лицезрении, а о непримиримой классовой позиции противников революции. Чтобы убедиться в этом, достаточно сравнить их слова с описанием событий 1848 года, сделанным не сторонним наблюдателем, а их активным участником — М. А. Бакуниным. Он писал: «Это был месяц духовного пьянства. Не я один, все были пьяны… Это был пир без начала и конца… Казалось, что весь мир переворотился; невероятное сделалось обыкновенным, невозможное возможным, возможное же и обыкновенное бес­смысленным» . На деле «психодраматическое» истолкование контркультуры Р. Ароном является способом критики левого радикализма с позиций буржуазной апологетики. Придавая социально-полити­ческую окраску операциональным понятиям психотерапевти­ческой концепции Дж. Морено,