Искусство не есть «реальность»

Оно есть нечто иное. Л. Триллинг, в частности, писал: «Любой историк современной литера­туры сочтет буквально само собой разумеющимся, что ее ха­рактеризует враждебность намерений и буквально подрывной характер,— он воспримет очевидную задачу оторвать читателя от привычных форм мышления и чувствования, навязываемых более широкой культурой, дать ему необходимую почву и пре­имущественное положение, с которых тот мог бы судить, выно­сить приговор и, возможно, пересматривать установки породив­шей его культуры». Так формулируется уже давно сложивше­еся представление о модернизме как направлении в культуре, кардинально противостоящем господствующим установкам, вплоть до его уподобления социальной революции. Однако сама по себе идея «враждебной культуры», интер­претированная в таком эстетико-онтологическом смысле, была у Л. Триллинга практически лишена каких-либо ярко выражен­ных идеологических импликаций и того оттенка «тотального нигилизма» и «социального гедонизма», который она приобрела у «новых» консерваторов. Социально-критическая позиция художника расценивалась и Л. Триллингом и многими другими искусствоведами либерального направления в качестве необхо­димой мировоззренческой предпосылки искусства и творчества вообще. Роль искусства и художника в обществе, с этой точки зрения, в той или иной степени была связана с социальным критицизмом. Другое дело, что оппозиция культуры и буржуаз­ного общества здесь нередко подменялась оппозицией модерниз­ма реализму.