Мои скороспелые заметки

Мои скороспелые заметки, которыми я осмеливаюсь занять ваше благосклонное внимание и представить на суд вашей мудрой снисходительности, не более чем усердное намерение исполнить эту свою обязанность, насколько это вообще возможно для слабого и обессиленного ума и для воображения, утратившего былые огонь и краски.

Никогда память о веселых

Мои скороспелые заметки, которыми я осмеливаюсь занять ваше благосклонное внимание и представить на суд вашей мудрой снисходительности, не более чем усердное намерение исполнить эту свою обязанность, насколько это вообще возможно для слабого и обессиленного ума и для воображения, утратившего былые огонь и краски.

Никогда память о веселых днях юности не кажется такой волшебной и радостной, как это бывает, когда седина выбеливает голову, а душу застилают скорбные тени. Не удивительно, что при выборе предмета для настоящего вступительного слова я обратил взоры на область, к которой мое неухищренное перо некогда прикоснулось первым, а именно, к обширной области испанской философии.

Испанская философия! Едва ли не с отроческих лет она являлась предпочтительным сюжетом моих непритязательных, но напряженных размышлений, вопреки дискредитации, которой она подвергалась тогда и от которой страдает поныне, или, лучше сказать, несмотря на причину этой дискредитации?. Последняя была столь значительной, что эту философию вообще не принимали в расчет не только модные в то время ученые и историки философии, но и такие как прославленный Бальмес?, в ком живой и чистой являлась страсть к тому, что (ныне. О.Ж.) зовется эспаньолизмом. Ведомый ясно выраженным патриотическим инстинктом, который восстает во мне против указанного пренебрежения, я, вместе с тем, далек от того, чтобы в отместку ему превозносить высочайшие совершенства этой философии и фантазировать, для пущей важности, о ее плодотворности и богатстве, нашедших выражение в ее школах, периодах и доктринальных течениях, что, впрочем, в большей или меньшей степени соответствует истине вещей.

Эти малозначащие, хотя и вполне намеренные апологетические попытки имели бы незначительные последствия, или даже не имели бы их вовсе, если бы другие писатели, и среди них широко известные, движимые побуждениями патриотического свойства и любовью к наукам, не принялись бы затем более глубоко разрабатывать почву, которой я успел разве что коснуться. Излишне говорить вам о наслаждении, которое испытываешь, видя, как распускается горчичное зернышко. Так и мне довелось пережить радость во всей ее полноте, когда, вынужденный совершенно оставить литературные занятия, я, словно в возмещение этой утраты, насладился счастьем знакомства с одним удивительным юношей, тогда еще неизвестным, а сегодня знаменитым, стяжавшим славу в обоих мирах, страстным защитником Испанской науки и изобильнейшим историком Испанских еретиков и эстетических идей в Испании, слово которого, словно заклинание мага, вызывает к жизни из руин минувших времен один за другим прежде не издававшиеся или позабытые драгоценные памятники нашей старинной мудрости?.