Как уже отмечалось выше в русской версии

Однако, как уже отмечалось выше, в русской версии «Искусства» даже главки, посвященные тем же понятиям, что и в латинской версии, значительно различаются по своему построению текста. При описании какого-либо понятия Белобоцкий не следует тому порядку, который обычно выдерживается у Луллия, то есть рассмотрение этого понятия с точки зрения прежде

Однако, как уже отмечалось выше, в русской версии «Искусства» даже главки, посвященные тем же понятиям, что и в латинской версии, значительно различаются по своему построению текста. При описании какого-либо понятия Белобоцкий не следует тому порядку, который обычно выдерживается у Луллия, то есть рассмотрение этого понятия с точки зрения прежде всего понятий двух первых колонок, по русской версии – абсолютных и относительных предикатов. Отсутствует и рассмотрение понятия с точки зрения приведенных в таблице вопросов и их видов. Как справедливо отмечала Безобразова, «на первом плане стоит не сочетание понятий, а религиозное и нравственное учение Луллия» [13,С.384]. Однако определенный порядок, определенный алгоритм в построении текста маленьких главок есть, и Белобоцкий обычно сам его объявляет. Кроме 1-ой главы (введения), а так же глав, посвященных вопросам, субьектам и грехам, порядок описания понятий из алфавитной таблицы во всех остальных главах обычно такой: что есть, какие имеет части, какие имеет определения, что «союзно» и что «противно» данному понятию. Первые два момента выдержаны в духе Луллиева подхода и соответствуют его своеобычным определениям и коррелятам, что по сути дела соответствует двум первым видам вопроса «С» (обычно рассматриваемым на примере Бога и Святой Троицы). Последний пункт представляет собой всего лишь два из девяти отношений, представленных в алфавитной таблице. Что касается самого текста в последних двух пунктах (какие определения, что «союзное и противное»), то здесь Белобоцкий действует совершенно произвольно, перечисляя первые пришедшие на память понятия (поясняя некоторые примерами) из различных областей знания. Но это и создает ту своеобразную «энциклопедичность», за которую, вероятно, и ценили читатели «Великую науку». Следует отметить следующий момент. Европейские толкователи «Ars magna» (представленные, в частности, в известном издании Зетзнера), писали свои сочинения на латинском языке, и, таким образом, адресовали их ученому читателю, владеющему латинским языком науки того времени, и, возможно, уже знакомому с произведениями самого Луллия. В отличии от них Белобоцкий создает свою «Великую науку» в основном для тех читателей, которые не владеют латинским и не могут прочитать Луллия в оригинале. Поэтому он прежде всего стремится пересказать в популярной форме сам метод в целом. Луллиевский метод у него выступает в меньшей, чем у Луллия, мере как способ возведения разума до всеобщего уровня, но в большей мере как форма организации огромного материала, включающего все науки и все знание.