Переводчики-толедцы

Прежде всего, здесь с большей точностью и объективностью начинают оценивать место человека в физическом космосе. Вплоть до эпохи Возрождения, когда появляются условия для уточнения и исправления сведений об античной науке и философии, античная наука возвращается на европейский Запад через арабов, как писал Э.Ренан в известном очерке «Аверроизи и аверроисты»,

Прежде всего, здесь с большей точностью и объективностью начинают оценивать место человека в физическом космосе. Вплоть до эпохи Возрождения, когда появляются условия для уточнения и исправления сведений об античной науке и философии, античная наука возвращается на европейский Запад через арабов, как писал Э.Ренан в известном очерке «Аверроизи и аверроисты», «в более полном виде», в комментариях арабов, переосмысленная с мусульманских позиций, обогащенная новыми проблемами и подходами. С арабскими текстами приходит также новая терминология, повлиявшая на обновление и обогащение словаря западноевропейской философии, начавшееся с XIII в.

***

Переводчики-толедцы оставили после себя относительно небольшое количество оригинальных работ, в тематике которых отразились, что совершенно очевидно, личные интересы и пристрастия этих подвижников. Например, чернокнижник Мигель Эското явился автором сочинения по физиогномике, ставшего популярным и неоднократно переиздававшимися начиная с лейпцигского издания 1495 года. В том же году в Болонье была издана и вторая его работа – Комментарий к трактату Джованни де Сакробоско «De signum planetarum». Известны также три его работы по хиромантии. Об оригинальных сочинениях других переводчиков уже упоминалось в тексте настоящей статьи. Дискуссионным остается вопрос о принадлежности некоторых важных трудов, особенно «Книги причин», а также «О душе» Хуану Севильскому.

Первым и самым значительным «философом коллегии» и «первым западным мыслителем, который испытал влияние трудов арабов и явился решающим агентом (в деле) внедрения этих трудов в латинский мир», был Доминго Гундисальво. Эта точка зрения, соединяющая взгляды на эту фигуру А.Бонильи и Х. Абельяна, представляет интерес в контексте настоящих заметок. Знакомство с его трудами полезно для уточнения вопроса о реальном уровне ознакомления западных схоластов Высокого средневековья с арабо-еврейской литературой, а через нее с античной греческой мыслью. Так же, впрочем, как и о реальном уровне философского развития в самой Испании того времени.

Для большинства исследователей авторство Гундисальво в отношении по крайней мере четырех или пяти работ представляется бесспорным. Имеются в виду трактаты «О разделении философии» (De divisione philosophiae), «О мировом процессе» (De processione mundi), «Об объединенном и об одном» (De unitate et uno), «О душе» (De anima) и «О бессмертии души» (De immortalitate animae). Каждая их этих работ представляет собой композицию из представлений арабов, греков и ранних христианских мыслителей.