В поисках Цацы (Часть 129)

Счастливая белка!

Она совершенно на меня не обращала внимания. Закончив свой обед, белка внимательно посмотрела вокруг пронзительными глазками и, ничуть не испугавшись меня и грациозно помахивая переливающимся на солнце пушистым хвостиком, устремилась по стволу вниз, промелькнула по белому снегу цветным клубочком и совсем исчезла из вида. Побежала по своим беличьим делам…

Ну что же, пора и мне было выходить из этого завораживающего прекрасного заснеженного леса и отправляться по своим человеческим делам. А дела мои не в лесу, а в городе, который буквально через полчаса встретил меня отвратительным шумом и бензиновой вонью на мокрых,

Счастливая белка!

Она совершенно на меня не обращала внимания. Закончив свой обед, белка внимательно посмотрела вокруг пронзительными глазками и, ничуть не испугавшись меня и грациозно помахивая переливающимся на солнце пушистым хвостиком, устремилась по стволу вниз, промелькнула по белому снегу цветным клубочком и совсем исчезла из вида. Побежала по своим беличьим делам…

Ну что же, пора и мне было выходить из этого завораживающего прекрасного заснеженного леса и отправляться по своим человеческим делам. А дела мои не в лесу, а в городе, который буквально через полчаса встретил меня отвратительным шумом и бензиновой вонью на мокрых, грязных, серых улицах, кишащих наглыми, несущимися на огромной скорости даже по пешеходным переходам машинами и черно-серыми толпами людей, затравленно переминающимися на тротуарах в ожидании зеленого светофора. Безрадостную картину довершали безликие фасады панельные домов, обвешанные кричащей рекламой.

Но если поднять глаза наверх, выше домов, то с удивлением можно открыть для себя, что и надо всем этим убожеством сияет сине-голубое бездонное небо и солнце равнодушно на все проливает свой божественный свет и тепло.

— Я дарю вам свет, тепло, счастье! — звенит его голос. — И каждый из вас пусть возьмет столько, сколько сможет!

Вид из окна

— А из нашего окна

Площадь Красная видна!

Сергей Михалков. А что у вас?

Мой первый вид из окна? Это было в Вадковском переулке, где я жила с бабушкой и дедушкой. Помню огромное окно на северо-запад, небольшой холм — бомбоубежище, поросшее зеленой травой, и двухэтажные деревянные домики, а дальше семиэтажные красивые старинные дома. Потом, когда я пошла в школу, старые деревянные дома снесли, и началась стройка. За окном — большой подъемный кран, а потом выросла кирпичная пятиэтажка. В нее вселились новые москвичи, а среди них и мои первые одноклассники.

Когда я перешла в третий класс, мы с родителями на полгода переехали жить на стадион «Красное знамя» на Плющихе. Мама с папой там с утра до вечера работали тренерами по фигурному катанию, и им выделили на зимний сезон комнату в шесть квадратных метров в бараке при стадионе. В школе, куда я пошла, почти все учащиеся были дети офицеров, которые работали, учились или преподавали в военной академии имени Фрунзе. Они жили в многоэтажном общежитии с окнами, выходящими на большой двор или на сквер со старыми липами.

Наша учительница Лариса Венедиктовна, молоденькая, но уже очень строгая, задала ученикам домашнее задание нарисовать вид из своего окна. И я честно изобразила карандашами в альбоме то, что видела, — забор, чуть припорошенный снегом. Действительно, в одном метре перед нашим единственным окошком стоял обычный деревянный коричневый забор, и ничего кроме него не видно — даже краешка неба. Учительница поставила мне двойку и еще при всех отругала, сказав, что такого не может быть, и что я издеваюсь над ней, и что косые и поперечные линии забора я не нарисовала, а прочертила по линейке, а это недопустимо.