В поисках Цацы (Часть 89)

Дама еще раз, как показалось Лене, призывно взглянула на Игоря, вальяжным жестом поставила вазочку из-под мороженого на столик и, кокетливо покачивая полными бедрами, обтянутыми слишком узкой юбкой, плавно повернулась на высоких каблуках и растворилась в толпе, спешащей на второе действие.

— Лена, ты что, ее не узнала? Это же Лариса Голубкина! — услышала Лена голос мужа. — Тоже мне театралка!

Лена молчала. «Вот так комедия! — подумала она. — Пока я, как дура, рыскала в курилке в поисках Миронова, его жена строила глазки моему мужу. Лена заметила, что недавно, с тех пор, как ее

Дама еще раз, как показалось Лене, призывно взглянула на Игоря, вальяжным жестом поставила вазочку из-под мороженого на столик и, кокетливо покачивая полными бедрами, обтянутыми слишком узкой юбкой, плавно повернулась на высоких каблуках и растворилась в толпе, спешащей на второе действие.

— Лена, ты что, ее не узнала? Это же Лариса Голубкина! — услышала Лена голос мужа. — Тоже мне театралка!

Лена молчала. «Вот так комедия! — подумала она. — Пока я, как дура, рыскала в курилке в поисках Миронова, его жена строила глазки моему мужу. Лена заметила, что недавно, с тех пор, как ее Игорек отрастил гусарские усы, на него стали заглядываться разные дамочки.

«Скажу Игорю, — решила Лена, — что усы ему не идут, пусть сбреет».

К радости Игоря, на второе действие они не пошли. Уж на что жена обожает театр, но и она не стала ему перечить, когда он в буфете мягко предложил ей не возвращаться в зал, на который со сцены обрушивается бессмысленное чередование хриплых выкриков с бесстыдными паузами под скрежет железной кроватной сетки — единственной декорации в этой новомодной пьесе.

Они без суеты оделись под недоброжелательные взгляды «настоящих» театралов: «Как можно уйти с такого спектакля?» Вышли на улицу и медленно направились по Чистопрудному бульвару.

Тихо, прохожих в этот час почти не было. Тускло отсвечивало фонарями зеркало катка. Потеплело, дул ласковый сырой ветерок, медленно раскачивая черные, будто лаковые верхушки старых деревьев, сквозь которые виднелось мглистое грязно-молочное небо, почти в точности такое, как снег, ровными сугробами светлеющий вдоль дорожки. Они гуляли, и постепенно раздражение от театра стало проходить. Но вот бульвар кончился, остается вдохнуть последний раз чистого сырого морозного воздуха и спуститься в метро. Народу немного. Лена, удобно устроившись на сиденье, перекинув ногу на ногу в изящных серых сапожках, перечитывала театральную программку и обсуждала игру актеров. Игорь, лениво кивая и односложно отвечая, думал о том, что какая это все-таки мука — театр, и как хочется скорее домой. И как ей не надоест это? Ведь почти всегда каждый раз одно и то же. Он усталый приходит с работы. Не успевает он в дверь войти, как она с порога с сияющими глазами сообщает ему новость:

— Завтра мы идем в театр! — и с таким видом, будто бы они выиграли в лотерею по крайней мере пианино. Потом выясняется, что билеты куплены или с жуткой переплатой, или с не менее грабительской нагрузкой, да и места оказываются не из лучших. Она радуется, уверяет, что на этот раз ему спектакль понравится. Затем начинается обсуждение, что ей надеть в театр:

— Ну, как этот темно-вишневый костюмчик? — Лена крутится перед ним и перед зеркалом.

— Где ты его откопала, это пошлое грязно-свекольное?

— На работе из бухгалтерии принесли, финский, никому не подошел.

— Неужели не видно, что он тебя старит, ты похожа в нем на школьного завуча. Отнеси назад. А впрочем, как хочешь, но при мне его не надевай.