В поисках Цацы (Часть 54)

— Как в милицию, зачем? — удивилась Марина. — Ведь сейчас ночь.

— Что у тебя было в сумке? Документы, деньги были? — перебил он ее.

— Документы? Нет, денег рублей пятнадцать. Но еще…

Он перебил ее и закипающим злобой голосом сказал:

— А у меня там было все! Ты понимаешь, теперь все-все пропало. В сумке и паспорт, и авиабилет на завтра в Саранск. Марина, я не могу тебя оставить. Прошу, давай сходим в милицию, а после я отвезу тебя домой. — И добавил с какой-то теплотой: — Пойми, пожалуйста, это

— Как в милицию, зачем? — удивилась Марина. — Ведь сейчас ночь.

— Что у тебя было в сумке? Документы, деньги были? — перебил он ее.

— Документы? Нет, денег рублей пятнадцать. Но еще…

Он перебил ее и закипающим злобой голосом сказал:

— А у меня там было все! Ты понимаешь, теперь все-все пропало. В сумке и паспорт, и авиабилет на завтра в Саранск. Марина, я не могу тебя оставить. Прошу, давай сходим в милицию, а после я отвезу тебя домой. — И добавил с какой-то теплотой: — Пойми, пожалуйста, это очень, очень важно и серьезно. Я сейчас действительно не шучу.

И они пошли в милицию, по пути туда перебирая вслух все, что было в их сумках. У Бори кроме паспорта и билета пропали еще пропуск, визитные карточки, деньги — рублей семьдесят и, главное, ключ от квартиры друга, где Борька временно сейчас жил, пока тот в заграничной командировке. И еще, о чем Борька сокрушался больше всего, так это две записные книжки, где все телефоны, все его связи, без которых он совсем пропадет. Он лепетал с неподдельным стоном:

— Марина, это катастрофа! Это конец!

Марина брела рядом с ним. Как же ей не хотелось идти в милицию! Но надо. Ей очень жаль, конечно, и свою черную лаковую сумочку, она недавно ее купила, и то, что в ней было: годами собираемая дорогая французская косметика и духи Anais, немодные, но золотые часы, японский зонтик, ключи, квитанция из химчистки на дубленку, записная книжка и масса мелких других необходимых женских вещичек. Борька говорил ей, что они только заявят в милицию, так скорее найдут сумки, и он тут же отвезет ее домой на такси, у него, к счастью, в джинсах есть деньги.

Марина шла и молила бога, чтобы показалось такси, и тогда она бы уехала, и пусть бы Борька сам шел в милицию. Но остаться совсем одной в ночном городе она боялась: если нельзя доверять старому другу детства, то что можно ожидать от чужих людей. И она покорно шла за Борькой.

В милиции их встретил лейтенант. Он их выслушал, записал только паспортные данные Борьки и сказал, что найти вора невозможно, что вещи тот продаст, деньги истратит, а паспорт выбросит. Посоветовал не шататься ночью по улицам, а спать дома, как все добрые люди. С этими словами милиционер так многозначительно посмотрел на Марину, что она тут же выскочила из милиции, как ошпаренная. Борька выбежал вслед за ней и тут как из-под земли, на Маринино счастье, вдруг остановилось такси. Они сели в машину.

— В Химки! — глотая комок в горле, выкрикнула Марина. Водитель рванул с места, и Марина, уткнувшись в угол, разразилась безудержными рыданиями, пытаясь всхлипывать как можно тише. Но у нее не хватало сил сдерживать себя, все ее маленькое тельце сжалось в комочек и сотрясалось, как в лихорадке. Водитель понимающе присвистнул:

— У вашей жены, кажется, истерика. Есть валерьянка в таблетках.

Боря пытался ее успокоить, но не смел до нее дотронуться. Когда Марина немного успокоилась, он стал просить у нее телефон, так как у него теперь нет записной книжки, в которой был записан ее номер.