В поисках Цацы (Часть 40)

Краткий миг свежего воздуха на поверхности — и спуск по ступенькам вниз, мимо останков древней стены Китай-города. Ее всегда удивляла эта музейная редкость в подземном переходе. Привычное шарканье сотен ног, запах влажной пыли, синюшный отсвет неонового освещения на лицах встречного потока людей. Марина шла легко и уверенно, радуясь, что хоть какое-то время не в давке. И что в руках у нее только дамская сумочка, в отличие от других женщин, которые почти все были нагружены, как ломовые лошади.

На работе весь женский коллектив упрекал Марину, что она не любит своего мужа, то есть не носится во время работы

Краткий миг свежего воздуха на поверхности — и спуск по ступенькам вниз, мимо останков древней стены Китай-города. Ее всегда удивляла эта музейная редкость в подземном переходе. Привычное шарканье сотен ног, запах влажной пыли, синюшный отсвет неонового освещения на лицах встречного потока людей. Марина шла легко и уверенно, радуясь, что хоть какое-то время не в давке. И что в руках у нее только дамская сумочка, в отличие от других женщин, которые почти все были нагружены, как ломовые лошади.

На работе весь женский коллектив упрекал Марину, что она не любит своего мужа, то есть не носится во время работы по магазинам в поисках продуктов и не прет каждый день с работы по две сумки, как все, а вызывающе выходит с работы налегке. «Она же не кормит своего мужа, морит его голодом! У него есть любовница», — злословили сотрудницы на ее счет. И каждый раз Марина оправдывалась, что она все покупает в универсаме около дома. «Ну что там можно купить? Только то, что никто не взял», — с издевкой возражали ей. И заверениям Марины, что у них в районе хорошее снабжение, никто не верит. Но почему, собственно, нужно обжираться? У всех появился какой-то культ еды. Только и слышно: какую рыбу кто достал или какую замечательную солянку кто приготовил. А потом сами удивляются, почему они полнеют.

— Мариночка, как тебе удается сохранить такую фигуру? — сладкими голосами спрашивают они. — Ты, наверное, скрываешь от нас секрет какой-нибудь чудодейственной диеты? — вкрадчиво улыбаясь заплывшими глазками, интересуются некоторые.

— Есть надо меньше! — хочется крикнуть Марине им, но она в ответ только загадочно улыбается.

Ну, бог с ними.

Вдруг Марина услышала, что кто-то сзади в толпе выкрикивает ее имя. Она даже не замедлила шага, легко ступая новыми туфлями, с удовольствием шурша светло-кремовым плащом, который очень шел к ее длинным каштановым волосам. «Марин в Москве много. Это не меня», — мысленно проговорила она. «Марина! Марина!» — звал мужской голос все ближе и ближе. И когда она уже хотела толкнуть ногой дверь в метро, около самого уха она услышала: «Марина!» — и тут ее кто-то сильно дернул за руку. Она резко, с возмущением обернулась. Перед ней стоял мужчина неопределенного возраста потертой наружности. На слегка одутловатом лице сквозь модную оправу очков на нее вопрошающе смотрели очень темные глаза. Толпа напирала. Держа Марину за руку, он отвел ее в сторону к телефонам-автоматам, где было свободное пространство. Затем, отпустив руку и покраснев, что было заметно даже в полумраке подземного перехода, сказал: «Марина, ну что же ты меня не узнаешь? А я тебя сразу узнал. Бегу за тобой с самого начала тоннеля. Окликнул, а ты не обращаешь внимания. Как я рад тебя видеть!»

Пока он это говорил, Марина рассматривала его, мучительно пытаясь узнать. Ей было ужасно неловко, что он так радуется неожиданной встрече, а она так долго не может его опознать. Она понимает, что это не розыгрыш, не способ познакомиться. По его искренней радости она чувствовала, что нельзя уже притворяться, что она его не знает.