Великая бюрократическая революция (часть 3)

Сегодня стала очевидней суть происшедшей катастрофы. Ползучим методом, последовательно и целенаправленно, вбрасывая в общественный оборот отвлекающие шумовые эффекты, наподобие фильма С. Говорухина насчет криминальной революции, в стране свершилась Великая бюрократическая революция. Как и принято у нас, первая в мире.

Великая — по огромному влиянию на мировые процессы. По масштабам разрушения страны, превосходящих урон во время Великой Отечественной войны, и по той причине, что это целая гроздь революций на постсоветском пространстве.

Кое-кто до сих пор уперто считает, что в стране произошла демократическая революция. Бюрократия так и представляет ее «цивилизованному» мировому сообществу. Но назвать то, что произошло

Сегодня стала очевидней суть происшедшей катастрофы. Ползучим методом, последовательно и целенаправленно, вбрасывая в общественный оборот отвлекающие шумовые эффекты, наподобие фильма С. Говорухина насчет криминальной революции, в стране свершилась Великая бюрократическая революция. Как и принято у нас, первая в мире.

Великая — по огромному влиянию на мировые процессы. По масштабам разрушения страны, превосходящих урон во время Великой Отечественной войны, и по той причине, что это целая гроздь революций на постсоветском пространстве.

Кое-кто до сих пор уперто считает, что в стране произошла демократическая революция. Бюрократия так и представляет ее «цивилизованному» мировому сообществу. Но назвать то, что произошло с нами на излете ХХ века демократической революцией — извините, господа хорошие и нехорошие. Ельцин боролся за власть, строить из себя демократа ему было выгодно. Ради власти он развалил под Горбачевым страну, открыл огонь из танков по законно избранному парламенту. Большевистская политсистема, дополненная относительной свободой слова, собраний и передвижений, пожирающая социальные завоевания народа, не гарантирующая даже право на жизнь, стала всего лишь необольшевистской. Зачаточное состояние демократии, которая не достигла стадии саморазвития и которая управляется административно, а то и попросту группировками, имеющими сложные отношения с уголовным кодексом, скукоживается у нас на глазах. И все это — демократическая революция?

Надо заметить, что попутно Россия со своей «демократической революцией» вновь исполнила извечную роль примера для не подражания. События у нас в конце ХХ века позволили вашингтонскому «политбюро» сделать вывод, что коммунисты — не самые последние негодяи в этом мире. И предпочли коммунистический Китай нейтрализовать вязким экономическим коконом — инвестициями, технологиями, самыми благоприятными статусами. Под тем предлогом, что в поднебесной обеспечивается порядок. А в отношении России до сих пор действует дискриминационная поправка Джексона-Вэника, хотя евреи не только уехали из страны, но многие из них уже успели вернуться обратно.

Короче говоря, вашингтонское «политбюро» вместо желанной победы получило в наследство от Советского Союза гигантский ворох необычных для него проблем. Ведь даже немецкая разведка во время войны не смогла добиться какого-нибудь заметного успеха: в России обязательно переиначат любой план, сделают по-своему, чаще всего вопреки элементарному здравому смыслу, обрекая тем самым любые, самые точные разведданные на роль дезинформации.

Поживем — обязательно узнаем из архивов ЦРУ имя высокопоставленного агента-предателя и тогда яснее станут детали происшедшей с нами общей, американо-советской, с точки зрения интересов наших народов, трагедии. А то, что она общая, остается все меньше сомнений. И в ней мы всего лишь обогнали Америку.

Чтобы понять суть свершившейся у нас бюрократической революции, надо хотя бы пунктирно обозначить те плацдармы, с которых чиновная рать двинулась на завоевание России.

К перестройке советская бюрократия пришла закаленной сталинским террором и мутеватыми хрущевскими реформами, познавшая сладость всевластья при брежневском застое. В перестройку взбунтовалась так называемая интеллигенция — сводная сестрица бюрократии, своего рода золушка, угнетаемая чиновничеством, страдающая от своих комплексов, в том числе и от собственной глупости по причине некритического заимствования выкрутасов западных интеллектуалов. Она стала изобличать бюрократию, поносить власть имущих, предлагать в качестве выхода из кризиса всевозможную ахинею и дребедень западного изготовления. Самодержавие большевики таранили марксистским чужебесием, которое внуки большевиков, необольшевики, заменили на либерально-рыночное чужебесие. Впрочем, так называемая интеллигенция всегда была такой: всегда булгачила народ, навевала ему сны золотые, звала его туда, сама не зная куда. Поэтому нет ничего удивительного, что чиновничество, отсидевшись в лихие времена, входя вновь в силу, начинало свое возрождение с порки безответственных болтунов, причисляющих себя к интеллектуальной и духовной «элите» общества.

Бредовые идеи «интеллигенции», имевшей отличные оценки по марксистско-ленинским дисциплинам, насчет освобождения личности от государства пришлись бюрократии по вкусу. Особенно суверенно-националистической, которая вместе с такой же «интеллигенцией» была ударной силой по разрушению Советского Союза. Ведь большевики всегда бредили отмиранием государства. Прорабы «перестройки» и иные «реформаторы» этот бред воплощали и воплощают в жизнь, поскольку они, являясь необольшевиками, рассматривают государство как аппарат насилия, а не как устойчивую и справедливую систему самоорганизации жизни общества. Гражданское общество они лишь декларируют, а государство разрушили и разрушают дальше. Бюрократы заодно с «реформаторами» преуспели в освобождении государства от социальных обязанностей перед гражданами (ломать – не строить!) — и не стоит удивляться тому чудовищному состоянию, в котором находятся нынче все социальные институты страны. Бюрократы освобождают себя, любимых, поскольку государство и «власть» в наших головах, зачумленных безудержным реформированием всего и вся, одно и то же, от каких-либо обязанностей перед теми, кому, казалось бы, они должны служить. Но при этом чтобы помыкать народом, комфортно, пользуясь огромными привилегиями и льготами, безнаказанно сидеть у него на шее! Есть этому и протестантское обоснование: богатый, независимо от способа обогащения, — избранник Божий, а бедный — его изгой.

Процессы остракизма советского чиновничества сопровождались героизацией вначале политических заключенных, а потом вообще всех, кто был в заключении. Уголовники, а из сидевших 99,99 процента были именно они, вдруг стали героями для подражания. Не случайно мальчишки с тех пор стали мечтать о карьере бандитов, а девчонки — валютных проституток. Произошла страшная деформация общественного сознания, по сути — моральная катастрофа общества. Разве она не закономерна для страны, чья «интеллигенция» числит в любимых героях мошенника Остапа Бендера и беса Воланда, считает гроссмейстера в деле стяжания Ходорковского политиком № 1, видит его если не президентом страны, то, как минимум, депутатом Госдумы? А холуяж, по определению В. Розова, творческой интеллигенции «либерального толка»?

Дошло до того, что один из субполитиков, получив назначение послом в одну из крупных западных стран, выговаривал работникам управления кадров МИДа:

— Кого вы мне подсовываете? У вас что, нет никого, кто бы сидел? С кем я буду там работать?

На излете горбачевщины министерства и ведомства, особенно союзные, стали, как медузы, почковаться. Это было началом Великой бюрократической революции. Из одного министерства получалось десятка полтора различных научно-производственных объединений, ассоциаций, фондов и так далее. Армия чиновников стала стремительно разбухать. Но и госчиновников в России стало более чем в два раза больше, чем было в СССР!

В свою очередь «красные директора» на предприятиях создавали всевозможные кооперативы, которым передавали материально-техническую базу и финансы. Все это происходило под вопли в СМИ насчет низких темпов реформ, угроз их обратимости, красно-коричневой опасности со стороны послушного большинства в Верховном Совете СССР. Общество разогревалось кликушескими публикациями по поводу льгот чиновничества: пройдет несколько лет, и оно с горечью поймет, что если раньше за вторую ондатровую шапку чиновника могли из партии исключить, что означало конец карьеры, то теперь за то, что он еще один завод украл, достоин лишь похвалы, уважения и зависти.

В итоге Горби разделил судьбу Хрущева, а пришедший к власти Ельцин полностью развязал руки бюрократии, вообще всяким лихоимцам. Многократно, фактически до полного бессилия и бездействия, были реформированы органы правопорядка. В процессе приватизации пышно расцвела коррупция, раздавались даже предложения узаконить взятки. Чиновничество стало присваивать собственности больше, чем могло распорядиться. То есть то, чем раньше бюрократия управляла, она его большей частью приватизировала. Название подобному коренному переделу собственности — революция. Именно по этой причине революция девяностых годов с полным основанием может считаться бюрократической. Она сопровождалась криминальными войнами — на сцену вышла братва, сплотившись к тому времени в организованные преступные группировки. Бюрократии пришлось делиться наворованным с бандитами. «Элита» и «малина» стали синонимами.

Одно из самых отвратительных «достижений» бюрократической революции — конвертация властных полномочий в средство обогащения служивого и выборного чиновничества, в том числе депутатов, глав администраций и т.п. Нынче во власть идут служить не идеям и не Отечеству, а по сугубо шкурным мотивам. Мы погрязли в бесконечном и неправедном переделе собственности. Сейчас пора силовиков и питерцев, завтра им на смену придут другие умельцы. Поэтому в богатейшей стране мира до неприличия бедное население, мужчины по продолжительности жизни занимают 138 место в мире, а женщины — 119-е. Трудно не согласиться с М. Делягиным, что сегодня «власть» — не руки общества, а его желудок.

Бюрократия на девять десятых заслуживает лишь презрения, она вопиюще бездарна по своей природе и положению. Правительство мальчишек в розовых штанишках всячески способствовало разворовыванию и криминализации страны. Во-первых, оно реформировало страну по чикагско-гарвардским лекалам, на помощь ему, в частности Чубайсу, ЦРУ прислало шпионов, оказавшихся к тому же ворами, а во-вторых, «розовые штанишки» решительно не имели никакого представления о народном хозяйстве, не говоря уж о том, как им управлять. Приведу весьма характерный пример. Злые языки утверждают, что однажды Гайдар во время поездки по одному из регионов, увидев за окном автомобиля какие-то громадные строения, воскликнул:

— О, какие у вас домны большие!

— Это не домны, Егор Тимурович, а элеватор, — объяснили самому «талантливому премьеру» туземцы.

7

Захватив собственность, чиновно-бандитский Мамон должен был позаботиться о политическом обеспечении своих завоеваний. Купили со всеми потрохами СМИ, которые еще недавно хвастались своей независимостью. Поставили послушных чиновников на важные должности, скупили или подкупили депутатов, которые стали принимать законы в пользу «хозяев жизни».

В сознание населения продолжали вдалбливать злокачественные схемы. Например, стала считаться священной и неприкосновенной только частная собственность. Остальные формы собственности — коллективная, общественная, государственная, колхозная и т.п. — стали не священными и ой как прикосновенными. Но если что украл, то украденное тут же приобретало священный статус.

В сентябре-октябре 1993 года различным противоборствующим группировкам удалось поднять народ на защиту Верховного Совета России, на штурм гнезда оболванивания и лжи — Останкинского телецентра. Власть имущие, воспользовавшись удобным моментом, неорганизованностью и пофигизмом большинства населения, потопили в крови мятеж и показали, что они не ГКЧП, ни с кем чикаться не станут.

Страна вступила в эпоху президентского абсолютизма, прозванного в народе паханатом. По оригинальности такой политической системе не было, нет и быть не может равной в мире. Омерзительные черты системы — неподотчетность избираемых перед избирателями, в условиях беспредела политтехнологий, таковая становится абсолютной, невменяемость по отношению к мнению народа, безответственность перед законом, неподсудность… Ко всему прочему она включила в себя даже такой рудимент самодержавия как престолонаследие.

Системе, можно считать, пошел второй десяток лет. Это время ознаменовано прежде всего укреплением со стороны «власти» самой себя. Естественно, под видом укрепления государства и его институтов. Сюда с полным основанием следует отнести так называемое наведение конституционного порядка в Чечне, предпринятое в расчете на быструю и впечатляющую победу с целью поднятия никудышного ельцинского рейтинга. Это стоило жизни десяткам тысяч россиян, страна получила новую кавказскую войну, кровавые террористические акции, которые «власти» относят на счет международного терроризма.

В последние годы прижилось выражение «административный ресурс». Конечно же, сей эвфемизм призван маскировать всесилие невероятно разбухшего аппарата. А что может представлять пресловутый ресурс в демократическом обществе? Вне всякого сомнения — тяжкое злоупотребление служебным положением, преступление против демократических основ общества. Приведение к власти путем административного давления, угроз применения экономических, юридических, кадровых и иных санкций нужных политических деятелей, партий, представителей, как нередко бывает, преступных группировок. У всех на памяти избрание «медведей» в Государственную думу. Без программы, объявленных целей, на голом административном ресурсе.

Появился еще один эвфемизм — «административная реформа». Это вовсе не означает, что Путин вышел на тропу войны с бюрократией. Ибо это была бы затея куда опаснее «мочения в туалете». Чиновничество отнюдь не собака, виляющая перед Кремлем, а дракон, который вертит Кремлем и страной так, как ему заблагорассудится. Между прочим, подобное произошло России в результате революции 1905 года, когда, по мнению М.Вебера, ее итогом стала бюрократическая рационализация авторитаризма, а самодержавие, читай — тоталитаризм, сменила не конституционная монархия, а «мнимый конституционализм», сутью которого стало всевластье чиновничества. Что последовало, всем известно.

Так что В. Путин не производит впечатление самоубийцы. Следовательно, административная реформа — всего лишь очередная, очень мягкая чистка рядов бюрократии, освобождение от важных должностей не «своих» чиновников. Большего тут не дано и не позволено.

Сталин тоже освобождался в тридцатые годы от кровожадных «ленинских гвардейцев», ставил на их место свои кадры, которые «решают все». Нынешняя административная реформа в итоге идет лишь на пользу бюрократии. И началась с увеличения окладов и премий не на тридцать рублей, каковые однажды отстегнули пенсионерам, а в разы.

Все возвращается на круги своя. Но в гораздо худшем виде. Из чиновничества, как опоры режима, формируется правящий класс, из правоохранительных органов, размножившихся по названиям и количеству — своего рода преторианская гвардия. В молодежной среде появились штурмовики, орудующими (пока?) бейсбольными битами. Партия «Единая Россия» сегодня больше напоминает КПСС, чем даже КПРФ. Все это — зловещие признаки упреждающего укрепления чиновничеством своего владычества, зачистки пятен, оставшиеся от праздника непослушания условно расконвоированного народа.

Винить В.Путина во всем этом несправедливо. Он не мог опереться на народ, поскольку его поддержка эфемерна и относительна — на фоне Ельцина каждый казался бы идеалом. Народ же у нас в большинстве своем равнодушен даже к собственной судьбе — так его изуродовали большевистские и необольшевистские компрачикосы.

С величайшими потугами президент освободился от смотрящих Ельцина, поэтому и «питеризация» аппарата — результат бескадрицы, безысходности, одиночества на Олимпе. Обвинять Путина в том, что оказалось не по плечу Сталину, Маленкову, Хрущеву, Горбачеву, весьма проблематично.

Его вина — в потакании аппетитам чиновничества, уводе «власти» из-под контроля народа, сведении на нет крохотных демократических завоеваний, возрождении элементов полицейского государства.

При Путине Россия так и не определилась, куда она идет. Нет четких целей, приоритетов, на основе общественного согласия общепринятых путей и способов продвижения к ним. Удвоение ВВП — это же из первомайских призывов, а борьба с международным терроризмом — для политического экспорта. Кстати, ВВП такой мизерный, что его хоть каждый год удваивай. Да и растет он главным образом на инфляционных и нефтяных, а не на производственных дрожжах.

Россия нуждается в программе национального возрождения, сутью которой должно стать обеспечение достойного уровня жизни всех россиян, как и материального, так и нравственно-духовного. Ржавым аппаратным инструментарием достичь этого нельзя. Выход только один: целеустремленное, настойчивое продвижение по пути возрождения инициативы народа, передача ему от чиновничества всех рычагов управления государственными и общественными делами. Народ, а не чиновник, должен быть хозяином страны.

И опять мы у разбитого корыта. Рано или поздно, однако неизбежно придется начинать с того, что было расстреляно танками Ельцина — с демократизации страны.