В поисках Цацы (Часть 16)

Ясная безлунная ночь. В вышине на черно-синем холодном шелке неба слабо мерцает одинокая звездочка. Нина пригляделась и вдруг увидела рядом еще одну, почти незаметную, которая то появлялась, то исчезала… В небе мерцали уже не одна, а две звезды… «Это хороший знак!» — подумала Нина.

Ей так стало жаль всех-всех: и Дашу, и Мусю, и родителей, и себя, и особенно Вадима, что захотелось прямо сейчас в час ночи позвонить ему и чем-то утешить. Она вспомнила, что в их институте в вестибюле висела самодельная афиша — «Студенческий устный журнал № 10. Поет Владимир Высоцкий! Цена билета 30 копеек».

Ясная безлунная ночь. В вышине на черно-синем холодном шелке неба слабо мерцает одинокая звездочка. Нина пригляделась и вдруг увидела рядом еще одну, почти незаметную, которая то появлялась, то исчезала… В небе мерцали уже не одна, а две звезды… «Это хороший знак!» — подумала Нина.

Ей так стало жаль всех-всех: и Дашу, и Мусю, и родителей, и себя, и особенно Вадима, что захотелось прямо сейчас в час ночи позвонить ему и чем-то утешить. Она вспомнила, что в их институте в вестибюле висела самодельная афиша — «Студенческий устный журнал № 10. Поет Владимир Высоцкий! Цена билета 30 копеек». Она решила, что завтра непременно пригласит Вадима.

Только Нина об этом подумала, как зазвонил телефон. Знакомый бархатный голос. Он взволнован, не может уснуть, думает о ней, извиняется за вчерашнее, уверяет, что просто не знает, что на него нашло, что готов на коленях умолять простить его. Тут в трубке раздался то ли хохот, то ли рыдание, и Нина почувствовала, что он вправду упал на колени. Нина в растерянности молчала. Вадим тоже. Долгая пауза, и тут он бодрым голосом приглашает ее в театр на Таганке!

В театр! Она обожала театр! Таганка — самый модный авангардный театр режиссера Любимова, где играют такие артисты, как Борис Хмельницкий, Алла Демидова, Владимир Высоцкий… У Ниночки захватило дух от этих имен.

Цаца по статьям в «Литературке» знала всех артистов театра, но ни одну театральную постановку ни разу не видела, потому что билеты туда достать не было никакой возможности.

«Вот он какой! Настоящий рыцарь! Он все для меня готов сделать!» — подумала Нина, и ей вдруг стало сладостно и жутко, как на качелях в самой верхней точке полета. Она радостно ответила:

— Ну что ты, я нисколько не сержусь. Я сама хотела тебе звонить, но ты опередил меня! Знаешь, у нас в институте на днях будет выступать Высоцкий в «Устном журнале». Хочешь, пойдем, раз ты его так любишь?

На душе у нее стало светло и радостно, будто она только что случайно приоткрыла заветную дверь в сказочную страну счастья.

Она мгновенно, счастливая, заснула с улыбкой на лице. Нине снился в облике Вадима — актера Бортникова герой пьесы Розова — массовик-затейник дома отдыха. Герой — внешне веселый и беспечный, но в душе мятущийся и страдающий, как «грустный белый клоун».

Цаца никогда не была поклонницей Высоцкого, чей хриплый, надрывающийся голос звучал за стенкою у Клюевых и из всех окон не только в Москве, но и по всей стране. Она любила эстраду. Цаца считала, что голос у Высоцкого некрасивый, грубый. Так, наверное, поет пьяный зек, только вышедший на свободу из тюрьмы. Ей стыдно признаться себе, что в голову приходят такие мысли. Тем более что песни Высоцкого постоянно крутили в квартирах на полную мощность на магнитофонах «Яуза» и «Маяк», но записи были очень плохого качества и слова трудно разобрать. Нине казалось, будто артист не поет, а воет от боли. Ей даже его было жалко.

На улице перед институтом толпился народ: студенты, выпускники, аспиранты, преподаватели.